– А на допсессии вообще валит по-страшному, - продолжала стращать, наслушавшаяся где-то ужасов Новикова, - по всем темам гоняет, пока не найдет то, чего не знаешь.

Это заявление все встретили совсем уныло. Учить наизусть какое-то финансовое право перспектива была, надо сказать, малопривлекательная.

– Ты совсем, что ли, ничего не ответила?
– спросила я сочувственно Лерку, чувствуя при этом небольшое угрызение совести. По идее на зачете, по сложившейся не так давно традиции, она сидеть должна была со мной, а я в этот раз осталась с Кириллом. Пусть не специально так вышло, а просто в суматохе, но ведь это она могла у меня списать. Крайнов, кстати, в связи с тем, что ему так крупно повезло, хоть и хмурился вместе со всеми, но кажется не особо переживал. Он, видимо, как и я был уверен, что пересдача ему не грозит.

– Да так, - уныло махнула рукой Лера, - кое-что написала, но совсем немного, и то скорее всего не то.

– Ну а вдруг все правильно, - подбодрила я ее. А что такого? Случаются же чудеса, когда не веришь и не ждешь, а оно раз и сюрприз.

Новикова скривила нос, отказываясь верить в невероятное, а я перевела взгляд на Стаса. Он, смотревший все это время по сторонам или в никуда, словно почувствовав внимание, сразу же повернул голову на меня и на мой немой вопрос вполне спокойно ответил:

– Я списал, вообще-то, - заявил он и, чуть пожав плечами, невозмутимо задрал рукав толстовки, являя нам сплошь исписанную руку.

Я уставилась на обнажившееся запястье, невольно обшаривая его взглядом, пытаясь при этом разглядеть между бисером мелких букв, затерявшиеся царапины. Кроме чернил там ничего не было видно. Я даже с облегчением едва заметно вздохнула.

И вдруг мне пришла неприятная мысль. Только сейчас до меня неожиданно дошло, а что если Янка все это мое «художество» заметит? Как будет выкручиваться Стас? Поругаются? Простит ли МалышЬ измену? Как люди вообще выходят из таких ситуаций? Как продолжают общаться? Что чувствуют? И вообще, это реально, переступив через случившееся, все забыть и простить?

Тогда я еще не понимала, что через все те же вопросы, максимум спустя полгода, а минимум через пару дней, мне тоже предстояло пройти. Как я сама буду смотреть в глаза своему парню или разговаривать по телефону?

Однако будет ли мне стыдно и изменятся ли теперь наши с Юрой отношения, на тот момент меня не волновало. Я больше переживала за этих двух с детства обрученных и их тошнотно-милый нерушимый союз. Хоть меня и раздражала временами сама Яна своей капризностью и безмозглостью, ей разлада с Назаровым я все-таки не желала, и от всей души надеялась, что все у них будет хорошо, и Стас перед своей девушкой как-нибудь глупо не спалится.

А еще я вдруг нестерпимо затосковала по Юрке. Мне так сильно захотелось с ним поговорить. Обо всем или пусть даже ни о чем. Услышать его голос, расспросить. Неважно о чем, о любой ерунде, о незначительной мелочи. Ведь я и в самом деле так мало интересовалась им последнее время. Узнать наконец подробно весь его распорядок дня: когда встает, что ест, во что одевается, сколько и как часто бегает. И конечно же мне срочно стало нужно сообщить ему как я сильно скучаю и его люблю.

Можно смеяться, но из нас пятерых в итоге не сдали зачет я и Кирилл, ну и Протасов, само собой.

– Ну и что у нас неправильно?
– после оглашения оценок Кирилл возмущенно подошел к преподу, тот в ответ невозмутимо потряс перед его глазами нашими работами и поставил перед фактом:

– Они абсолютно идентичны. Слово в слово.

Я в шоке уставилась на перечеркнутые с верху до низу ответы на обоих листах. Кто бы мог подумать, что Крайнов такой дебил, что даже не удосужился хотя бы немного перефразировать предложения. Идиот.

– И что?
– тем не менее Кирилл внаглую пытался еще и спорить.

— Ни что. Это значит, что из вас кто-то списал, - невозмутимо пояснил очевидное Эдуард Маратович. Специально для имбецилов.

– А почему тогда обоим двойки?
– осторожно заметила, влезая, Лерка.

Наша компания, кажется, обескуражила нашего антикоррупционера по полной. Он в недоумении перевел взгляд на Новикову. Я побоялась, что сейчас и ее зачет под горячую руку аннулируется, но нет, терпения у Эдуарда Маратовича пока хватало:

– Что значит почему? Кому, по-вашему, из них я должен зачесть?
– спросил он, даже немного заинтересовавшись бессмысленным протестом. Оглядел пытливо нашу пятерку, наверняка, тщательно пытаясь запомнить всех в лицо. Кого стоит нещадно топить на летней сессии у него вопрос теперь, по всей видимости, точно не стоял.

– Мельниковой, конечно, - даже не раздумывая заявил Стас. Внимание всех сразу же перешло к нему.

Любому из нас было очевидно, что списывал Кирилл, однако препод с каким-то сомнением хмыкнул.