Лера, как положено, дисциплинированно сбавила скорость и повернула…

– Вообще-то, надо было налево, - тихо вздохнув, не возмущаясь абсолютно мирно заметил Стас, когда Новикова залихватски ушла не в ту сторону.

Вот лучше бы он промолчал! Ехали бы себе и ехали направо, думая, что налево. Но Лерка, сообразив, что что-то сделала не так, вмиг запаниковала, дала по газам и… да, повернула куда просили.

Воткнулись мы в бордюр знатно. Точнее, не в бордюр. Слава богу, от него там остались одни воспоминания в виде неровности, а то менять бы Якимову выбитые колеса. Въехали мы в смесь грязи и снега, отброшенного на обочину после недавней расчистки дороги, но качнуло нас неплохо. Я даже чуть-чуть руку зашибла о подголовник переднего сиденья.

В салоне на несколько секунд повисла зловещая тишина, за которые я успела прикинуть, что, интересно, сейчас лейтенант Якимов сделает с Новиковой. Юрка на меня в таких случаях орал по-страшному, хотя, надо признаться, вот так жестко, как Лерка, я точно не тупила. Впрочем, именно вот после таких нервных окриков у меня как раз и пропало все желание садиться за руль.

Стас не закричал, он вообще ничего не сказал. Помолчал. Переставил рычаг на “нейтралку” и вышел из машины, обошел ее спереди и уставился на колеса. Лерка через минуту тоже отмерла: засопела, зашевелилась, отстегнула ремень и выползла наружу, оставив дверь нараспашку.

Теперь я за ними двоими наблюдала сквозь лобовое стекло. Лера также сначала уткнулась взглядом куда-то вниз под машину, потом подняла побледневшее лицо на Стаса. Они снова, как тогда на дороге при первой встрече, как-то долго, молча и странно смотрели друг на друга, только сейчас вокруг не было у них свидетелей, кроме меня. Но я им, видимо, не очень мешала. Якимов сделал шаг к Лерке поближе:

– Испугалась?
– услышала я его голос.

Новикова пожала плечами и отвернулась. Из салона мне не было слышно ее всхлипа, но, кажется, она всхлипнула, потому что Стас ее тут же обнял и, пригладив волосы, прижал к себе. Нет, не было между ними в тот момент ничего такого интимного и переходящего за рамки. Все выглядело очень даже скромно и невинно. Лейтенантик просто утешал пережившую стресс девчонку, но я невольно все равно смущенно опустила глаза. Очень уж это выглядело скромно. И очень невинно...

С машиной с первого взгляда ничего страшного не случилось. Вернулись мы на ней в город без проблем, правда, потолкать ее немного пришлось.

“Пузотер-седан” — это не джип. Сел-таки пусть хоть и в небольшой, но сугроб.

У капота пристроились я и Стас, ну не Лерку же, на ее высоченных каблуках, заставлять толкать машину.

– Задней потихоньку газуй, - крикнул он ей, опять усевшейся за руль, - враскачку…

Зачем он так много лишних непонятных слов говорил, я не знаю. Лерка все равно газанула передней. Благо, колеса просто шлифанули, а мы успели отскочить в стороны.

– Стас, - сказала я, отряхивающему с джинсов снежную жижу Якимову, отряхиваясь при этом сама, - ей не нужно вождение, ей просто нужны права. Понимаешь?

Как ни странно, это бессмысленное свидание Лерки с лейтенантом и совсем не вяжущейся там мной, да еще и с дорожными приключениями, меня развеяло и отвлекло от тягостных мыслей. Вечером я почти не вспоминала ни о Назарове, ни о случившейся у меня с ним катастрофе. Уснула легко и без мыслей, а весь следующий выходной день посвятила проекту. Погрузилась в него с головой, и ни разу не зашла ни в одну из соцсетей, и не отвечала ни на какие звонки. Абстрагировалась от всего внешнего мира полностью. Хотя нет, вру, на один вызов я все же ответила. Наш еженедельный сеанс связи с Юркой я не пропустила. Правда, разговор наш состоялся не более, чем на одну минуту:

— Юр, позвони маме, — это все что сказала я абсолютно без эмоций, — через неделю поговорим, — и сбросила вызов, а потом и вовсе отключила телефон, снова зарываясь в социологию, и больше не включала его до самого утра.

Я понимала, что Юрка не успокоится и будет доставать меня, требуя объяснений, но ругаться с ним на данный момент мне не хотелось. Знаю, я поступала жестоко с парнем, находящимся за тысячу километров от дома, но на выяснения отношений у меня не осталось никаких моральных сил.

И он действительно не отстал и ожидаемо долбил меня звонками — это я увидела уже, когда ехала на следующий день в институт. Так что не зря отключилась. Как только я снова появилась в сети, незамедлительно пришло сообщение от оператора, что абонент «Юра» несколько раз пытался связаться со мной, и еще одно — от того самого абонента:

«Кто такой Кирилл?», — спрашивал он меня.

Ага. Привет любимой “свекрови”!

Кто такой Кирилл? Вот кто такой Кирилл, помимо того, что он мудак-однокурсник, который измотал мне все нервы с проектом, чуть не завалив его?

Сидя у стены на скамейке в спортзале, я задумчиво смотрела на столпившихся в кучу парней. Сегодня у нас проходил зачет по физкультуре. Мальчишки в нашей группе собрались на любой вкус и цвет. Малорослые, средние и высокие. Доходяги, крепыши-качки и толстячки. Светленькие и темненькие. Симпатичные и не очень. Замкнутые и раскрепощенные... Перечислять можно бесконечно — все разные. Кирилл, конечно же, по моему мнению, был среди них самый идеальный. Бессмысленно повторять в сто пятисотый раз, что он мне нравился. С первого курса, с того самого дня, когда мы все такие разношерстные собрались первого сентября и, с интересом поглядывая друг на друга, изучали с кем предстоит бок о бок отираться долгие четыре года. Именно тогда я и зависла на ярком, до жути уверенном в себе красавчике. Да у меня на тот момент был свой парень и порядочную девушку вроде бы не должны были интересовать другие представители мужского пола, но ведь никто почему-то не осуждает тех, кто восхищается каким-нибудь актером или певцом. Не заявляет, как ты можешь при «живом муже» пускать слюни на какого-нибудь Стаса Михайлова или Тимати, слушать их песни круглосуточно и рыться в биографиях, смакуя скандальные моменты жизни идолов. Быть поклонником известной личности обычно считается нормой. Так чем же я была хуже? Я вот точно так же, причем абсолютно не афишируя, фанатела от простого никому не известного, но такого до смущения, до замирания в сердце обаятельного Крайнова. Кумир — вот кто был такой Кирилл. Мой личный эталон совершенства.