Честное слово, если бы не его, то сообщение, я бы ни за что не подумала, что он вроде как соскучился.

И дальше, собственно, ничего и не изменилось. Учебная жизнь потекла в привычном русле: все, как обычно, все, как всегда. На занятиях мы сидели рядом. Я с Новиковой впереди, Крайнов С Назаровым за нами. На лекциях мы писали, а на практических занятиях мне приходилось впахивать за всех “скучающих” по мне друзей, решая сразу четыре варианта, ну или, как минимум, просто подсказывая. Складывалось впечатление, что вся печаль однокурсников из-за моего отсутствия состояла в том, что они неожиданно оказались без халявной помощи в виде меня.

Сидя на последней паре, я размышляла. А если бы я ответила на смс Назарова? Он бы повел себя при встрече по-другому или так же? Радость бы какую-нибудь изобразил? Что сказал? Зачем-то же он мне написал. Неужели сидел допоздна и не смог справиться с каким-то заданием и вздумал обратиться за помощью? Вряд ли. На Стаса это не похоже. Кирилл запросто не постеснялся бы воспользоваться таким вариантом, а Назаров - нет. Он какой-то слишком гордый, что ли. Или нет? Или я просто не хотела, чтобы это служила причиной его письма, и поэтому искала оправдания.

Пока я так терялась в догадках и делала вид, что внимательно слушаю лекцию, которая в ходе несколько отклонилась от основной темы, и нам взялись вдруг впаривать нечто отстраненное а-ля то, что нам регулярно доносил Эдуард Маратович (кому ж все-таки на Руси жить хорошо, а еще лучше за ее пределами с офшорными счетами), в аудиторию вплыла преподаватель с кафедры менеджмента. У нас она никогда ничего не вела (профиль у нас был все-таки другой), но с ней я имела честь быть близко знакомой. Женщина необъятных размеров и с неуемной энергией помимо обучения, заведовала еще и культмассовой работой института. Два года подряд ей удавалось втягивать меня в эту самую работу - активно участвовать, так сказать, в жизни нашего славного учебного заведения. Вот и сейчас пришла она ни с чем иным как с желанием оживить наше скучное существование.

По какому вопросу она явилась я догадалась сразу. Сейчас март, совсем скоро, практически вот-вот не за горами, май и какая-то там по счету годовщина со дня Победы в Великой Отечественной Войне. Шестьдесят восьмая, вроде как. И, естественно, от института городу требовались добровольцы для участия в театрализованном представлении, посвященному этому празднику. Предчувствуя надвигающуюся агитацию, я сразу опустила глаза. Еще в старших классах школы нас организовывали на массовый вальс. Вот с того времени и потянулась моя актерская деятельность. Не скажу, что я была очень сильно против. Для завлечения участникам обычно сулили поблажки при сдаче зачетов и экзаменов, обещали снимать для репетиций с занятий. Это все, конечно, имело место быть, но чаще как-то выходило, что не так уж и часто учебный процесс расщедривался своим временем, чаще все же приходилось жертвовать свои свободным. Да и опять же - почему все время я, а не кто-то другой?

Тишина в аудитории, встретившая бойкую призывную речь “культмассовички” показала, что “других” просто не существовало. Мои опущенные ниц глаза не помогли.

— Юля Мельникова, тебя я записываю, - не поинтересовавшись моим желанием, заявила она.
– Шевченко? Дима? Тебя тоже?
– перевела она взгляд еще на одну жертву обстоятельств. Димона в детстве родители умудрились отдать на бальные танцы, где он в свое время еще и призовые места занимал. Так что теперь заявить, что танцует как слон он никак не мог. Снова попал под замес в мои напарники.
– Еще есть желающие?

Вопрос встретила все та же тишина. Организатор обвела безнадежным взглядом присутствующих и вдруг, встрепенувшись, задержалась на ком-то позади меня.

— Как фамилия?
– обрадованно схватила ручку, обнаружив еще какого-то добровольца.

Я даже не успела обернуться, чтобы посмотреть кто еще присоединится в нашу команду, как услышала голос Стаса:

— Назаров.

— Ты что дурак, что ли?
– тут же донесся тихий шепот Крайнова.

— Ну а что, - так же тихо буркнул ему в ответ друг, - сказали же, что зачеты автоматом поставят.

Лерка довольно-таки громко выдохнула смешком в кулак, а я едва смогла сдержать улыбку.

Кирилл в итоге не поддался на заманчивые обещания администрации института и не присоединился к Стасу. Лояльность преподавательского состава — вещь хорошая, но в соизмерении сколько подготовка к мероприятию у активистов убивала личного времени — это того не стоило. А мне, наоборот после того, как Назаров вызвался добровольцем, даже захотелось участвовать. Не из любви к творчеству или чувства патриотизма, само собой, а понятно по какой причине. Тем более, что эта моя причина присоединилась к нам «танцорам» явно не ради сулимых поблажек, а тоже из своих личных соображений, в этом можно было даже не сомневалась. А кто являлся его «личными соображениями» догадаться не сложно — конечно же я. И Стас этого даже не скрывал. Это, конечно, ничего не меняло. Отец все так же был настроен к лихим ночным ездокам крайне враждебно, а я больше не строила иллюзий и все равно продолжала ждать из армии Юрку, но желание Назарова составить мне компанию во внеучебное время мне польстило. Приятно ведь, черт возьми, когда кто-то ради тебя совершает поступки.

В актовом зале, где после занятий собрались «желающие» со всех групп института, Стас уселся, естественно, рядом со мной и сразу же сходу нашему организатору, которую, к слову, звали Татьяна Андреевна, заявил:

– Я с Мельниковой буду танцевать.
– Той просто неосмотрительно вздумалось ориентировочно нас раскидать по парам. Прикинуть примерно - кто с кем. Вот Назаров и обозначился, чтобы если что недоразумения не вышло. Он должен был оказаться в паре со мной и никак иначе.

– Мельникова с Шевченко в прошлом году была, - попыталась она, наивная, ему возразить, но Стасик был настроен серьезно: