– Как вы?
– первым делом спросила принцесса.

– Спасибо, нормально, - кивнула Лика.
– Как будто из меня пытались выжать все соки.

– Матушка умеет, - кивнула Маргарита.
– Судя по вашему виду, вы неплохо держались.

– Она пыталась стравить меня с Офелией.

– И ещё попытается, - кивнула принцесса.

– Скажите, вас прислал Лионель? Его высокопреосвященство? И вы придумали сказать про танец?

– Да, я виделась сегодня с его преосвященством, - кивнула принцесса.
– А с танцем всё так и есть, мне нужна шестая дама.

– Но я плохо танцую, - пожала плечами Лика.

– Глупости, это очень простой танец. Чуть сложнее паваны, идти себе вперёд, да и всё. Вы попробуете - и у вас получится.

– Хорошо, - Лика улыбнулась и выдохнула.

Наверное, она и вправду справится.

Следующие десять дней пролетели, как один.

Каждое утро после завтрака Лика отправлялась во дворец к её высочеству Марго. Прямо как на работу. Там наливали кофе с пирожными, а потом репетировали танец.

Танец и впрямь был на шестерых дам, и ещё отдельно - на шестерых кавалеров, такая вот причуда хореографа. Хореографа же выписала со своей далёкой родины королева-мать, его звали Чезаре Бьянко, и как поняла Лика, это была большая честь для жениха и невесты

– что он ставит специальный танец для их торжества.

В силу местных странностей ни принцесса Маргарита, ни король Генрих в этом танце не участвовали - они будут стоять и принимать поздравления, и смотреть на приближающееся к ним шествие.

А танец был, фактически, шествием. Шесть дам, попарно, шли-шли-шли, потом доходили до её высочества, строились в полукруг - господин Чезаре говорил «мецца-луна», и кланялись. В руках у каждой дамы должен быть горящий факел.

С факелами вышла засада - это было неудобно. И половина танцующих дам, по ходу, в жизни не держала в руках ничего, тяжелее веера, а этот факел нужно было перекладывать в процессе из одной руки в другую - ничего сложного, но кое-кто всё время заезжал им то себе в голову, то соседке, то забывался и опускал на платье. И это была вовсе не неумелая Лика! В общем, слава всем высшим силам, что эти факелы пока не зажигали.

В деле участвовали сестра Маргариты принцесса Клод, герцогини Анриетта и Шарлотта -сестра Лионеля, графини Жозефина и Мари, и Лика. Лика стояла в последней паре с графиней Жозефиной, и молча делала всё, что было положено. Шаги и впрямь оказались несложными, хоть Лика до того и не была знакома с южными балетти.

Дамы должны были исполнить первую часть танца, а следом выходили кавалеры и танцевали вторую. Вторая выглядела посложнее - они должны были быстрее двигаться и быстрее шевелить факелом, но для парней, которые с детских лет фехтовальщики, в этом не было ничего сложного. Они всё передавали, куда надо, и везде успевали, и им не доставалось ехидных комментариев господина Чезаре вроде «госпожа графиня, вы опять сожгли себе юбку, а сейчас ещё и волосы её высочеству Клотильде».

Всё было бы ничего, но среди участвующих в танце парней были оба брата принцессы -Генрих и Франсуа. Оба они остались недовольны Ликой после первого бала, одному она недосказала комплиментов, а второго они с Саважем обломили с вольтой. Кроме того, обоих на репетицию сопровождали их люди, и среди команды Генриха Лика в первый же день увидела Кретина, то есть Кретьена, де Во. Он стоял вместе с его высочеством в первой паре и очень уж похабно скалил на неё зубы, а ещё пару раз наступил на подол платья.

Вечером дома Лика нажаловалась. Анри сказал, что поговорит на следующий день с принцем. Лика подумала про себя, что это мёртвому припарки, но промолчала. Орельен предложил превратить его в жабу. Лика сказала, что это, наверное, чрезмерно, и их всех оптом обвинят в какой-нибудь противозаконной ерунде. Саваж не сказал ничего, только усмехнулся.

На следующий день Кретин был особенно липуч. Более того, после репетиции обычно ещё танцевали какие-нибудь другие танцы - просто для удовольствия, раз уж есть компания и музыканты. Так вот, Кретин ещё и попытался вытащить Лику на гальярду против её желания - обломился, конечно, она отказала, и ещё добавила болевой импульс -она научилась этой полезной фишке совсем недавно, надо ж её на ком-то тренировать. И вечером снова рассказала о своих успехах - то есть о том, что Кретин жив и здравствует.

На следующее утро он пришёл с роскошным, великолепным, невероятным фонарём ровно на половину наглой рожи. Принц Генрих был весьма недоволен этим фактом и выставил его из танца, заменив кем-то ещё, Лике незнакомым. А Лика торжествовала, да и не только она - Кретина в целом не любили. Более того, принц выговаривал ему, что надо было не кулаками, как подлый сброд, а оружием, но тот ответил что-то вроде - кто бы мог подумать, что тот наглый тип в маске и длинном плаще окажется таким сильным.