Ничего иного не оставалось, как обратиться к товарищу, работавшему в прокуратуре штата. Мне и раньше приходила эта мысль в голову. Только это уже слишком сильно смахивало на помешательство. Теперь же я считал, что выбора у меня не имелось. Да и безразлично вдруг стало, как мои поступки выглядят со стороны. Я так яро желал, чтобы мне сообщили о компромате на Теа, чтобы в конце концов разочароваться в девчонке. Только новости оказались иного плана.

– Слушай, какая-то тёмная история, – хмурился парень, с которым мы проходили обучение, – Теа Торнтон обвинялась в предумышленном убийстве. Хотя все материалы дела говорили о том, что это была самооборона. Ума не приложу, кто настолько халатно готовил обвинительное заключение.

Меня тут же прошиб пот от этой новости.

Миссис Теа Сандерс, девушка с личиком херувима, в дорогих шмотках, огромных бриллиантах, с горящими жаждой жизни глазами, была изнасилована и обвинялась в убийстве. Подобного я не мог даже представить.

– Согласно материалам дела, на неё совершили нападение, одного она убила. Остальные скрылись. Её нашли всю в крови на месте преступления, – помощник прокурора протягивает мне цветную фотографию, на которой запечатлена Теа со стеклянными глазами. Растерянная, испуганная и пережившая насилие. Смотреть на это фото оказалось выше моих сил.

Сердце сжималось от сочувствия и тревоги. Чем больше я узнавал, тем мрачнее становились мои предположения о мотивах отца.

– Как такое возможно? Даже мне понятно, что здесь речь о самообороне.

– Не знаю. По всей видимости, полиция не стала разбираться с девчонкой из трущоб. Государственный адвокат даже не изучал дело.

– Но как она оказалась на свободе?

– А вот тут самое интересное. В процесс вступил другой адвокат, настоял на проведении экспертизы по имеющимся в деле фотографиям с места преступления. Экспертизу провели. Она показала, что убийство совершено в рамках необходимой самообороны. Обвинение переквалифицировали. Прокуратура предложила сделку, и, выполнив её условия, девушка вышла на свободу.

А ведь в тот вечер мне казалось, будто я её спас. Но я всё же не успел. Опоздал на целых четыре года. Принять эту информацию оказалось невозможно.

С того момента, как речь зашла о новом адвокате, я понял, что без участия моего отца дело не обошлось. У меня по-прежнему не имелось ответов на все вопросы. Я не знал, как они познакомились, как она попала в эту передрягу, почему отец её из неё вытащил. Но догадывался, что сделал он это вовсе не бескорыстно.

Это умозаключение развязало все узлы, на которые были завязаны мои чувства к ней. Они вырвались наружу и сшибли с ног своей силой. И теперь многое стало очевидным и ясным – она вышла за него ради свободы.

– О чём ты? – Отец не знал о том, что мне уже почти всё известно. Я видел в его глазах предвкушение моей реакции.

– Если я захочу, Теа окажется за решёткой. Снова.

Он улыбается с глумливой ухмылкой. Сжимаю пальцами подлокотники стула, но мечтаю, чтобы это была его шея.

Ещё никогда я так не сожалел, что в моих жилах течёт его кровь. Мне бы хотелось вытравить из организма каждый наш ген, каждую объединяющую нас черту. Выжечь их и не иметь с этим человеком ничего общего. Если бы не Аннабель Сандерс, я бы и вовсе разорвал все связи с домом Сандерсов.

– И как же это возможно?

Отец изложил почти всё, что я уже сам нарыл. Только он наполнил своё повествование смачными подробностями.

– Я заметил её гораздо раньше, чем ей кажется. Проезжал на машине по пути к земельному участку, который планировал купить под застройку, и заметил девушку. По одежде было ясно, что нищая. Но такого красивого лица никогда не видел, хотя меня и окружали женщины на любой вкус. К которым только руку с платиновой картой протяни – все твои. Одновременно, по очереди или друг с другом. И мне интересно стало, как быстро простая девчонка сдастся. Такая тощая, что казалось, она согласится даже за еду.

Слушал его и пытался представить эту особу по его описанию. Снять с Теа всю эту шелуху в виде дорогих нарядов, броского макияжа и ювелирных украшений, выбранных отцом для любимой игрушки. И я вспомнил, что видел её. Уже знаком с ней. Та девушка, которую я нашёл в Парсонс, старательно записывающую лекцию. В простой одежде, без макияжа. Чистая и невинная. Юная и непорочная.

– Помню, как она тушевалась в моём присутствии. Как рассматривала мою одежду, машину и аксессуары. Только они не производили на неё должного эффекта. Странно даже, мне казалось, что её устраивала подобная жизнь. Со всем тем, что она имела. И меня это зацепило больше, чем её внешность. А при близком рассмотрении стало очевидно, что она божественно красива. Но почему-то не пользовалась этой красотой. Не замечала её. Впрочем, она и сейчас не замечает.

Он пил свой виски, погрузившись в воспоминания, едва ли обращая на меня внимание.

– И в какой-то момент я решил, что она станет моей любой ценой. Мне хотелось смотреть на неё каждый день. Как на полотно Моне, что висит в моём кабинете, или на китайскую вазу, созданную во времена правления императора Цяньлуна, купленную на аукционе за баснословную цену.

В голосе отца смешивались пренебрежение и восхищение. Я понял, что он был слишком искушён и пресыщен, чтобы испытать светлое чувство. Теа стала для него игрушкой, которую он решил получить в свою коллекцию. Фарфоровой куколкой, которой он ни с кем не намеревался делиться.