– Пойдём потанцуем, не могу смотреть, как ты грустишь тут в одиночестве, – толкает меня своим загорелым накачанным плечом.

Мы работали вместе в мастерской, а сегодня день рождения у девушки нашего шефа и нас всех пригласили в бар. Я сторонилась общественных мест, но отказать не посмела. Боюсь, и так считали, что я со странностями. Город слишком маленький, и о новой его жительнице вскоре стало известно всем. Меня останавливали на дороге, чтобы познакомиться и пригласить на чашку кофе, попутно задавая миллиард вопросов о моём прошлом.

Выросшая в мегаполисе, я не привыкла к подобному гостеприимству, и первое время вела себя как дикий, отбившийся от стаи зверёк. Быстро придумав небольшую легенду о том, что недавно пережила смерть мужа, я рассказывала её всем со злорадным чувством удовлетворения. В большинстве случаев эта трагичная причина переезда останавливала от дальнейших расспросов.

– Пойдём.

Я протянула к нему руку, и мои пальцы утонули в широкой мозолистой ладони. Давно замечала его долгие взгляды в свою сторону, но всячески игнорировала. Опускала ресницы, когда он проходил мимо и заглядывал в глаза в поисках ответной симпатии. Но её не было.

В сердце вместо желанной пустоты лишь свинцовая тяжесть. Она давила на меня, мешала свободно дышать и заставляла искать в интернете любую новость о Йене Сандерсе. Пускай он меня обманул, но я не могла прекратить о нём думать. Какой-то мазохистской части моего сознания даже хотелось увидеть заголовок о том, что он женится. Это избавило бы меня от метаний, обрубив сомнения на корню. Любит – не любит. Но после той компрометирующей нас статейки в жёлтом издании о нём не появилось ни одной свежей новости.

 На небольшой сцене пел весёленькую песню кантри-певец. Музыка не в моём вкусе, но вполне зажигательная. Во мне ещё жило странное чувство, будто заигрывание с парнями и коротенькие джинсовые шорты Йен бы не одобрил.

Осознав эту мысль, я разозлилась на саму себя и, отбросив стеснение, принялась танцевать с Тревором. Он закружил меня в танце, тесно прижимая к себе. Я ощущала жар, исходящий от его сильного тела, чужой, непривычный мужской запах, на который во мне не находилось отклика. Но, нацепив широкую улыбку, я представила, что в моей жизни никогда не было ни Айса, ни его отца, ни той ужасной пафосной свадьбы, ни четырёх лет брака с человеком, которого ненавидела.

В баре плохо работал кондиционер, множество людей лишь добавляли жара, а танец, казалось, никогда не кончится. Одна песня сменяла другую, вокруг новые знакомые, которые благодушно мне улыбались и, создавалось непривычное ощущение будто действительно рады видеть меня. И я отвечала им тем же. И улыбалась. Кружилась в танце. И улыбалась.

Мир вокруг плыл. Лица сливались. Но одного человека я всё же заметила среди толпы. Айс смотрел на меня, и его взгляд источал арктический холод. Я оступилась, едва не упав, и, повиснув на руках Тревора, вглядывалась в завсегдатаев заведения.

Показалось, это был не он.

Только стоило мне остановиться, как к горлу подступила тошнота. Я, зажав рот рукой, побежала в туалет. Закрылась в кабинке и избавилась от всего съеденного за ужином. Мутить тут же перестало и в голове немного просветлело. Пока полоскала рот холодной водой, слышала, как в дверь колотит докучливый ухажёр, интересуясь моим самочувствием. Но что ему сказать, кроме того, что ему ничего со мной не светит, ведь я беременна от другого?

Выйдя из уборной, я ещё раз оглядела посетителей ресторана. С одной стороны, моё сердце билось как у загнанного зайца, которого выследили и почти поймали, чтобы освежевать и зажарить. С другой – моя противоречивая натура склоняла меня мечтать о встрече с Айсом. Чтобы ещё раз взглянуть ему в глаза. Услышать от него признание в том, что он раскаивается в проступке, что он не имел права так со мной поступать, пускай и не знал, чем мне грозила та статья.

И заверения. Если не в любви, то хотя бы в том, что я нужна ему. Я же, несмотря ни на что, продолжала его слепо любить. Болезненно. Остро. Безумно. И совершенно безнадёжно.

Когда лежала ночами в постели, меня душили слёзы до тех пор, пока, вымотавшись, я не засыпала. А днём перед окружающими притворялась, что в моей жизни всё в порядке. Актриса из меня неважная, да и тёмные круги под заплаканными глазами выдавали страдания.

Сделать тест на беременность меня подстегнула фраза случайной знакомой почтенного возраста, встретившейся мне в общепите буквально за день до того, как меня вывернуло наизнанку в баре. Женщина обратила внимание, что из-за специфического запаха я буквально позеленела.