– Возможно, дело в вашем властном нраве, лорд Килвертон! Или природной испорченности, которая заставляет вас получать удовольствие от смущения других.

– Не думаю, - возразил он с неизменным спокойствием.
– Как правило, я не получаю удовольствия от чужого смущения. Только ваше смущениe, мисс Кэмпбелл, я считаю таким неотразимым.

При этом вся ее решимость исчезла, а с ней и самообладание. Невозможно вести себя равнодушно! Невозможно притворяться, что их первой встречи не было! Ее глаза вспыхнули, голос дрожал:

– Поскольку вы меня почти не знаете, лорд Килвертон, я могу списать ваши невозможные манеры и отвратительную фамильярность только на желание утереть мне нос, постоянно напоминая об инциденте, который я всем сердцем желаю забыть. Уверяю вас, подобное безобразное поведение не делает вам чести! Джентльмен никогда бы не воспользовался таким преимуществом перед дамой, если бы не относился к ней с величайшим презрением, какое только можно представить. Но я ничего не сделала, чтобы заслужить ваше презрение! Вольности, которые вы позволили со мной, были - как вы должны знать!
– допущены без моего согласия. Я вас не поощряла! Я вам не содействовала! Я не приветствовала ваши «достижения»! Ужасно несправедливо с вашей стороны смотреть на меня таким невыносимым взглядом. Чтобы пристыдить меня и воспользоваться преимуществом, которые вы отняли у меня силой!

Ее голос сорвался, и гнев вышиб слезы из глаз. Она хотела отойти от него, но Килвертон схватил ее за руку и обратился к ней совершенно другим тоном:

– Нет, не убегайте от меня!

Кейтлин вырвала руку с сердитым вскриком, но он снова поймал ее.

– Пожалуйста, мисс Кэмпбелл, успокойтесь. Не ст'oит присоединяться к другим в состоянии, которое вызовет комментарии.

Она колебалась в нерешительности.

– Пожалуйста, - повторил Килвертон тихо.

Кейтлин позволила ему oтвести себя чуть в сторону, якобы любуясь видом. Затем он достал носовой платок и хотел вытереть ей слезы, но Кейтлин выхватила его у него из рук. Он ничего не сказал, но тихо стоял рядом, когда она вытерла глаза и безутешно всхлипнула.

– Мисс Кэмпбелл, прошу прощения от всей души. Я никоим образом не хотел заставлять вас плакать.

– Я не плачу!
– объявила она с отвращением.
– Я презираю эту слабость! Просто я так зла!

– У вас есть все основания сердиться.

– Ваше поведение по отношению ко мне, лорд Килвертон, предосудительно с первого момента, как вы встретили меня!

– Да, это точно.

– Не могу представить, что на вас нашло - схватить незнакомку посреди улицы и поцеловать.

– Шокирует!

– А потом, когда мы снова встретились... стыдно так грубо воспользоваться своим преимуществом! Вам следовало сделать вид, что вы меня не узнаете.

– Совершенно верно! Мое поведение было крайне неблагородным. Я - чудовище.

– Что ж, - продолжила Кейтлин более смягченным тоном, - возможно, это было просто легкомыслие с вашей стороны. Полагаю, вы не задумывaлись о моих чувствах.

– Нет, мисс Кэмпбелл, не отпускайте меня так легко. Я должен был подумать о ваших чувствах! Моему поведению нет никакого оправдания. Сойдемся на том, что я - величайшее животное в природе, a вы подверглись турецкой жестокости без всякой причины.

Он выглядел полностью сокрушенным. Кейтлин издала вялый смешок, возвращая носовой платок:

– Согласна, лорд Килвертон!

– Я чувствую облегчение, - сказал он серьезно, принимая платок и протягивая руку.

Кейтлин восприняла это с некоторой осторожностью.

– Я не понимаю, почему вы должны чувствовать облегчение! Я высказала о вас самое низкое мнение.

– Да, но я рад найти нас в таком идеальном согласии, - объяснил он, ведя ее обратно на тропу.

Она неуверенно взглянула на него, но Килвертон выглядел абсолютно серьезным. Это вызвало у нее невольную улыбку.

– Вы самое странное существо!
– отметила Кейтлин.

Лорд Килвертон улыбнулся ей.

– Я кажусь вам странным из-за того, что наслаждаюсь гармонией? Или потому, что признал свою неправоту?
– Его лицо немного ожесточилось, и Килвертон отвел взгляд.
– После сегодняшнего опыта очень приятно обнаружить, что я согласен с дамой.

Ей казалось, что она поняла намек, и Кейтлин почувствовала к нему укол сострадания.

– Даже ценой унижения?
– спросила она легко.

Он коротко рассмеялся:

– Любой ценой! Но вы неправильно поняли, мисс Кэмпбелл. Одно дело - получить заслуженный нагоняй и совсем другое - слушать несколько часов непрерывной галиматьи.

Килвертон спохватился, поняв, что сказал слишком много, и слегка покраснел. Но выражение лица Кейтлин было таким сочувственным, что он одарил ее кривоватой улыбкой:

– Не слушайте меня, мисс Кэмпбелл. Я несу чепухy.

– Теперь как мне это воспринимать?
– спросила она обoдряющим тоном.
– И после того, как я почти приняла ваши извинения!