Часть 35

«Давайте поторопимся» – это я погорячилась. Медленно идти в гору рядом с хромающим усталым магом было выше моих сил – начинала подламываться абсолютно здоровая нынче нога. Понятно, что это психосоматическое, из прошлой жизни: понервничала – хватай трость, иначе и завалиться недолго. И поддерживать беседу «ни о чем» невыносимо, когда душу раздирают такие противоречивые эмоции: от ядреной досады до почти отравляющей нежности. Пришлось удирать под благовидным предлогом занятости.

Во влипла. По самые… в чем у нас там половые гормоны вырабатываются? В гипофизе? Поэтому говорят «влюбился по уши»? Ну, у меня, скорее, жалостливые сопли вырабатываются. Не захлебнуться бы. Или я себе врать пытаюсь?

Топала быстрым шагом и вспоминала пору полузабытой юности. Пройтись по парку «с предметом сердечной привязанности» было пределом девичьих мечтаний. А хотелось бы мне прогуляться с Витто? Или, допустим, покататься в коляске по окрестностям? Ну, если только с целью сбора разведданных для будущей совместной деятельности. А вот посидеть у камина – он с книгой, я со спицами – это да-а. Старая я еще все-таки. Нет еще баланса между юным телом и самосознанием пожилой тетки. Ну и пусть, зато теперь хоть понятно, над чем работать. А пока…

А пока у нас незваные гости. Инсталляция, которую я увидела, едва миновала проход в толстенной крепостной стене, вызывала чувство тревоги. Ладно. Солдатики рядом и не вмешиваются, значит – терпимо.

У задней двери кухни была довольно небрежно припаркована телега. Рядом растерянной цаплей переминался с ноги на ногу сутулый абориген. Но не он привлекал к себе внимание: второй, несколько более нарядный, напрыгивал на Дораша, как дурной петух на плетень, и что-то непрерывно голосил. Хотелось рвануть к ним, уж очень настораживала оборонительная поза степняка. И то, что он все время задвигал Тишку себе за спину. А бежать-то нельзя – я хозяйка. Вот брыщ шершавый!

– Тишка, что у вас там? – не утерпела дернуть мелкого. Пока я до них через весь плац павой дотеку, там силовые методы в ход пойдут.

– Врет он все! Говорит, что ты просила у Довлата, и требует заплатить!

Интересненько, я старосту дня через два ждала с новой поставкой.

– А меня почему не позвали?

– Дюш не велел, сказал, будем сами. – Мой чуткий Дорашик, он точно знал, что от магистра меня лучше не отвлекать. Солнце наше еще только учится распознавать такие тонкости.

– Так что там за вранье?

– Не посылал его деревенский голова, он гончара посылал. А этот врет и свои продукты задорого подсовывает, пользуется, что тебя нет! – Праведное негодование прорывалось даже в ментальный голос боженёнка.

– Все, мелкий, не бушуй. Сейчас разберемся. Что он там привез?

– Эти круглые, оранжевые, которым ты тогда радовалась.

Неужто еще тыквы? Да ну?! Реально повезло! Еще бы вина кислого добыть, раз уксуса нет.

Ага, вот Дюш меня заметил и подбоченился. Абориген недовольно обернулся. С этого расстояния уже видны хищные оскалы обоих братишек. У Дюшки это национальная особенность – на врага скалиться, а Тит старается подражать. Уж не обидел ли кто, часом?

– Он врал и Раштитом клялся! Вама, всыпь ему!

Афигеть!

– Как скажешь, мой хороший, как скажешь. Молодец, что сдержался. – Теперь понятно, от чего старший брат удерживал младшего. – Только подыграй мне вовремя.

Ну, с богом!

– Что здесь происходит?

Вроде и не рявкала особо, но абориген потерял свою нахрапистость. Ну да, надменную фрю на личике изобразить – это мы зараз.

– Товар привезли, хозяйка. А эта морда степняцкая платить не хочет. А Довлат сказал – привесть! – Ишь ты, сообразил, что начальство пожаловало.

– Что именно велел привезти Довлат?

– Ну так вот… – замямлил, растеряв слова, и откинул парусину с телеги. А там такое богатство! Десятка полтора крупных, празднично-ярких гарбузов. И две керамические посудины, явно не такие, как я изображала на эскизе. Поменьше, поприземистей, зато в веревочной оплетке. И переносить удобно, и от удара предохраняет. А главное – с крышками! Счастье есть!

– Вама! Довлат приказывал только про горшки…

Радость радостью, а за «степняцкую морду» кое-кому придется ответ держать. Придумать наказание не успела. Этот неожиданно осмелевший болван сам подставился.

– Полный цаль за тыквы, а за горшки с ним расплати… – договорить не успел. Мой солдатский ангел-хранитель, Вакир, материализовался из-за спины и врезал аборигену под дых.

– Берега потерял, Изик? Госпоже нашей указывать вздумал? Да я тебя сей…

– Отставить! Не марайся об него, дружище, еще под наказание попадешь. Теперь я сама.

Всегда была слезливо-жалостливой, но сейчас стенания этого поганца доставляли удовольствие.

– Коменданту пожалуюсь, – хрипел пришлый. – Плати полный цаль за продукт, или… – Да кто ж ему договорить-то даст?