Ну и ладно, надо другие дела переделать, чтобы потом спокойно все обсудить. Например, вещи собрать для переезда.

Уже и Шигеру с Ваеном подтянулись, и поужинали, и с зеленью повозились, и снова на кухне собрались. Чаевничали и убеждали друг друга, что все получится, что не надо нервничать – Саре будет неприятно.

Они вернулись часа через три. Такие прозрачные, практически до потери формы. Ну, это мы сейчас поправим!

Вот что значит аристократическая выучка! Сара даже нашла в себе силы откушать синенькой за столом, из своей тарелки. Выращенной из собственного пальца ложечкой. Лондар, естественно, попытался повторить аттракцион, затребовав себе еще порцию. Конечно, хоть три, но сначала рассказ, потому как любопытство уже орало дурниной!

Большую часть истории Сары мы знали. Не знали только точное место ее гибели. Пасынок держал бедняжку в чулане для всякого железного инструмента. Щель в скальном монолите, забранная крепкой дверью. Ни окон, ни вентиляции, ни звуков. Да еще и магию исхитрился до нуля ограничить каким-то амулетом.

Так она и умерла, с обломком ножа в руке, которым пыталась бить по камню в надежде высечь искру, чтобы хоть на секунду раздвинуть непроглядную тьму. Больше полутора веков эта железка валялась, отброшенная теми, кто убирал труп молодой женщины. Магия, которая хранила весь дом, сохранила и этот жалкий обломок.

Ваен с неимоверным пиететом держал пристанище духа нашей Сары и, кажется, плакал. Как и все мы, включая Тишку. Солнышку, пожалуй, было тяжелее всех, даже если и сообразил отгородиться от наших эмоций, то не сразу. Он скулил, цепляясь за меня, а я за него. Плакал Гунар, опираясь на судорожно сопящего Дораша, рыдала Кира, утонув в объятьях Шигеру. Только Ваена поддержать было некому, он так и стоял наособицу, прижимая кулаки к глазам, а в кулаках – злополучная железка, и лишь трепещущая Сара с мукой на лице пытается обнять его призрачными руками. Смотреть невыносимо!

Она не может – я могу, хотя бы по-дружески, крепко-крепко, прямо сквозь Сару.

– Ванька, не плачь, ты ее огорчаешь! И вообще, доставай свое винище!

Лондар тоже расстроился не на шутку. Мы – семья, а он один. Надо будет его родственников поискать потом, что ли.

Часть 15

За вином просидели недолго – общаться не хотелось. Так и разбрелись спать в растрепанных чувствах, я даже не стала дожидаться, когда Шигеру уйдет. Не мой гость, не моя забота.

Засыпалось тяжело, но лучше б не засыпалось. Сегодня меня настигли сны. Опять толстая и хромая, опять маршрутка, свет фар в глаза, скрежет, битое стекло... Страх – удар – боль – удар – боль, и никак не вырваться из этой цикличности, хотя точно знаю, что сплю, что все уже позади, что надо очнуться.

– Вама, вама, вама! Проснись!

А сон не отпускает, держит в капкане, несмотря на тряску. Щеку обжег ощутимый шлепок, на скулу капнуло горячим.

– Вама, проснись. Вама, я не хотел!

Мысли, тусклые и аморфные, всплывали сквозь хмарь кошмара, как пузырьки перегретого пара в луже грязевого гейзера. Тишка? Почему он плачет? Что с ним? Он пострадал? Какой Тишка?! Его же не было в той маршрутке… Фух, не пострадал!

– Мы не смогли тебя разбудить, детка, хотя и старались. – Лондар и Сара зависли так, чтобы я могла их видеть, не поворачивая головы, – тут без шансов: боженёнок старался покрепче вжаться мордахой в мою шею и жалостливо всхлипывал. Делал это как-то так, что сомнений не было – это он меня жалеет, а не сам страдает. Сон же! Помню, снилась авария, я вылетала на асфальт раз за разом и никак не могла умереть. Ужас! Бедный Тишка, насмотрелся моих воспоминаний. Во-от, носом захлюпал активнее. С трудом вытащила из-под него одеяло, приподняла, приглашая. Надо мелкого как-то утихомирить и самой очухаться от гадостного сна. Самое лучшее успокоительное – живое тепло рядом.

Второе пробуждение было куда отраднее. Тепленько, голова легкая, отдохнувшая, как после приятного сновидения, которое вспомнить не можешь, а послевкусие осталось. Тишка сладко сопел, уткнувшись носом в стену. Как и сумел туда просочиться-то, ведь с краю засыпал? И с ним явно что-то неправильно. Точнее, с его волосами. Не было их, моих любимых золотых кудрей. Даже свет добавила, думала – кажется. Перед глазами стриженный рваной лесенкой затылок, и не золотистый, а карамельно-рыжий, с редкими бруснично-малиновыми прядками. Протерла глаза, поморгала – нет, не приглючилось. Очень качественная современная молодежная стрижка, современная той эпохе, которая навсегда осталась на Земле.

– Тиш, Тишенька, – позвала тихонько, чтобы не напугать, а хотелось скорее посмотреть, что там произошло.

Проснулся, повернулся, глаз полностью не открывая. Конопушек совсем нет, какая жалость. Зато очи по-прежнему золотые, хитренькие, солнечными лучиками в щелочки посверкивают.

– Тебе не нравится? А?

– Не поняла еще. А зачем? И как?

Вот фыркать так он точно у Ваена научился. Чтоб сразу была понятна вся глубина моего неискоренимого идиотизма.

– Как хочу, так и выгляжу.

И нос задрал, прямо не отрывая щеки от подушки. Стало так нежно и грустно. Со-олнышко… Причесочка странно похожа на те, что рисуют в аниме-манге, до которой была весьма охоча моя крестница.

Милота кавайная, что тут скажешь.

– Тиш, а вернуть все назад можешь?

– Зачем? Тебе не нравится? – Мелкий явно огорчился.

– Не в этом дело, мой славный. По мне, так лишь бы тебе хорошо было. Но во дворце не знают, что ты бог, а больше никто так разительно свою внешность менять не может. Или я ошибаюсь? – Но пальцы в рудые прядки запустила, не удержалась.