– Мы близнецы, ты забываешь. Но официально ректором института являюсь я. За мной окончательные решения и право подписи, - сказал Модератор, повернувшись.

Он сделал шаг в мою сторону, и я инстинктивно отшатнулась. Заметив мелькнувший на моем лице ужас, остановился и прислонился к подоконнику, буравя тяжелым взглядом.

– Зачем?
– спросила, пытаясь разбить тишину.

– Так поступал? Сначала лицо действительно было изуродовано. Пока делали пластику, ходил, чтобы не пугать народ. Набора тогда не было, мы лишь готовили институт. А потом. Загадочная личность Ректора держала студентов в напряжении, позволяя управлять. А Модератор, пусть жесткий и беспринципный, но все же человек. С учетом того, что студенты полностью под нашей ответственностью круглосуточно, очень выгодное решение. Ведь и к нам пытались проникать нацисты, и наркотики, и прочая молодежная дурь.

– А я?

– Алина, ты понимаешь...

– Нет, не понимаю, - наконец удалось собраться с мыслями, - ты знал, что я Ректора боюсь, ты видел, что его настойчивое внимание пугало. Хотя что это я? Это же ты? Я тебя боялась. О, тебя верно это забавляло.

– Нет!
– взорвался он и, заметив, что я сжалась, добавил мягче, - нет, мне это не нравилось. Однако события развивались слишком стремительно, что я не успел сказать. А потом. Личина Ректора осталась единственной возможностью побыть наедине.

– Извращенное понимание побыть наедине. Я была слепа. И наивна. И поверила. Глупо.

– Алина, ты ни в чем не виновата, это я своим эгоистичным поведением все порчу. Испугался, что ты уйдешь, если узнаешь правду.

– Я нагрубила тебе в чате, прости, - невпопад ответила.

– Алина, да черт с ним с чатом и экзаменом!
– он даже застонал от отчаяния, - ты же опять закрываешься! Ну наори, поскандаль, разбей чего-нибудь! Только не уходи.

– Я тебе больше не верю.

Он замолчал, потом глядя в сторону, заговорил:

– Странно. Ты простила мне усыновленных детей, ты простила даже тот спектакль с Ольгой. Ты молчала, когда на глазах всего института я кричал на тебя, не говоря ни слова поперек. Даже тогда ты прощала. Я идиот, тогда надо было сказать, но боялся. Было стойкое убеждение, что если признаюсь - ты уйдешь. Именно игру в ректора не простишь. Я прав, ты уходишь. И я задаюсь вопросом, а была ли любовь. А, Рыжик?

– Как вам удобнее думать, господин Модератор. Или правильнее, господин Ректор? Ведь это вы вытащили меня на тот вечер. Вы решили обычную защитную реакцию испуганной женщины превратить в игру в брак. Дим, мы оба знаем, что это фикция. А ты опять меня ею шантажируешь? Да ты хоть сделал попытку мне рассказать? Ты хоть раз со мной посоветовался?

Мгновение и я прижата к стене, а он нависает надо мной:

– Посоветоваться? Я решал проблему посерьезней. Любит ли меня моя женщина или нет? Или просто позволяет любить?

– Отпусти, пожалуйста.

Он вздрогнул и отошел.

– Алина, прости, не сдержался. Что же мы творим? Ведь утром все было хорошо, я... Черт, Алина, только не уходи, пожалуйста. Я понимаю, что потерял твое доверие, прошу, дай мне возможность вернуть его. Позволь день за днем доказывать свою любовь, да просто быть рядом и любить.

– Мне лучше уйти. Ты отпустишь?

– Я не смогу, ты же знаешь. Ты хотела поговорить?

– Нет, не надо. Это лишь тому, кому доверяю, - я приняла решение резать по живому, - ты обещал отпустить, если я не соглашусь продолжить учебу. Я могу рассчитывать хотя бы на это?

Он отстранился и вернулся на свое рабочее место.

– Если это твое решение, Кейтелин, то пожалуйста. Мои поздравления, ты затроллила Ректора, а за это у нас выдают диплом экстерном. Задержишься, пока его зарегистрируют в Департаменте образования?

– Если не сложно, пришлите по почте.

– Как скажешь. Что-то еще?

– Нет, я могу пойти собрать вещи?

– Конечно, не смею задерживать. Через полчаса жду в этом же кабинете.

– Зачем?
– похолодела я.

– Джокер приехал вскрывать архивы твоего отца, твое присутствие обязательно, - он уже щелкал мышкой, уставившись в монитор.

– Пожалуйста, - взмолилась я.

– Или ты придешь сама, или я притащу тебя насильно, - отрезал он, показывая, что разговор окончен.

Я подошла к двери, потом обернулась

– Господин Ректор, там всеобщее собрание, вы хотели сообщить о браке...

– Браке?
– холодно перебил он меня, - о каком браке идет речь?

Я без возражений проглотила жесткие слова и вышла. В приемной обнаружились практически все преподаватели. Джокера не было видно. Не обращая внимания ни на кого, я подошла к Татьяне Васильевне. На стол перед ней легли два кольца - янтарь с опалом и со спрятанными бриллиантами. Модератор поспешил. Тридцатый камень тоже должен быть спрятан.