Тем временем Рысь и Домашний дедушка в образе кота со вниманием, достойным лучшего применения, глазели на молоденькую кормилицу. Она же из скромности отдала предпочтение мелкому животному, погладив его по голове:

– Ах, какой умненький котик!

Бессонко, который как раз проводил мимо, взяв под уздцы, Савраску, ухмыльнулся, увидев, что старичок в кошачьем образе, прямо таки растаявший от похвалы, принялся урчать и тереться круглой головкой об лапти и онучи кормилицы.

– Нет, чтобы лучше за собственным ж-жер-р-ребенком пр-р-рисматр-р-ривать, – покосилась на молодицу Савраска.

Глава 7. Сборы Бессонка в дорогу

Перед самой поездкой Бессонко решил пойти попрощаться с приемным отцом, да и красавицу Зеленку надеялся у него, у Лешего, в зимовье застать. Хотя и сам прекрасно понимал, что нечего ей там делать, вольной лесной русалке. Лето ведь сияет и парит, самое ей время – над лесной тропкой на зеленых ветках качаться, зеленоватой ладной ножкой помахивая, и подстерегать прохожего, чтобы ему загадку загадать, да и защекотать, если не ответит.

И как напророчил. Как только подумалось ему вскользь, что вот та дубовая ветвь, над тропкой нависающая, как-то подозрительно покачивается, тотчас же проявилась на ней прекрасная Зеленка во всей своей девичьей красе. Спрыгнула неторопливо прямо на тропу, спросила вкрадчиво:

– Так что же бежит без повода, добрый молодец?

– Что же, как не вода? Вода же, вода, тетя Зеленка – ты сама мне говорила!

– Я? Тебе? Да кто же ты, такой шустрый?

Вместо ответа Бессонко присмотрелся: а вдруг не тетя Зеленка это, а другая русалка? Вот только что чужой русалке делать в нашем Черном лесу? Да нет, она перед ним, красавица Зеленка… Видно, это он сам так изменился, что не узнать теперь.

– Это же я, Бессонко, сын Сопуна, был в приемных сыновьях у Лесного хозяина.

Русалка вытаращила на него свои большущие глаза, потом прыснула и сплеснула руками:

– Ты, в самом деле… Не узнала! Знаешь, против солнца-то глядя… А уж обрадовалась то как: вот есть у меня, наконец, кого защекотать – и еще молоденький такой!

Невольно пожалел тут Бессонко, что не надел, в гости собираясь, на себя доспехи, как было намеревался. Напрасно его Домашний дедушка отговорил! А Зеленка улыбнулась завлекательно (у Бессонка сразу сердце затрепыхалось) и предложила:

– Устал ты в дороге, небось… Есть тут неподалеку полянка, отдохнем давай на траве вместе, Бессонко. Мне, знаешь ли, тоже обрыдло уже на твердой ветви посиживать. Да и спросить у тебя есть о чем…

Пока шли они по тропке, не мог Бессонко глаз отвести от стройной спины русалки, от ее точеной шейки (зеленую косу перекинула она наперед) и пытался понять, как это вышло, что забыл он прекрасную мечту свою ради покойной Анфиски? Затмение, что ли, на него нашло?

А вот и полянка. Трава высокая, душистая. Еще бы ей не душистой быть – ведь если уже осыпались и скукожились многие лесные цветы, вон еще колокольчики видны в траве, кошачьи лапки, скромные купыри да лютики… Счастливо поойкивая, Зеленка растянулась на траве, однако, едва успел Бессонко улечься рядом, как приподнялась на локте и принялась всматриваться в его лицо. Ему даже неловко стало. Поискал он глазами вокруг, сорвал стебелек клевера, присмотрелся – обычные три листочка, а не четыре, которые к счастью. Хотел было потащить их в рот, но постеснялся.

– Да, ты здорово изменился, Бессонко, – заявила наконец русалка. – Настоящий богатырь теперь! Ведь тебе ну никак не больше тринадцати лет, а на вид совсем взрослый уже.

– А ты… еще красивей ты стала, тетя Зеленка, – пробормотал он.

– Не сметь называть меня тетей! – она фыркнула, подняла кулачок, осмотрелась и стукнула по своей же раскрытой ладошке. И вдруг улыбнулась. – Глупо это, потому что теперь я выгляжу, наверное, даже моложе, чем ты.

– А то нет? – с чувством подхватил Бессонко. – Я себя, правда, только в луже видел. А ты… Ты такая красивая, что прямо дух перехватывает!

Русалка задумалась, покусывая травинку и совсем того не стесняясь. Промолвила вкрадчиво:

– Ты не только стал больше похож на своего отца, у тебя и натура незабвенного Сопуна проявляется. Очень похоже, что и ты, как папаша твой, незамедлительно втрескиваешься в любое длинноволосое создание, лишь бы оказалось не дальше вытянутой руки.

– А что такое «втрескиваешься», тет… дорогая Зеленка?

– Влюбляешься, вот что! Нравиться тебе любая начинает, лишь бы рядом была, понял?

– И вовсе нет! Я ведь, пока не знал еще, что не настоящий я сын Лесного хозяина, что слабый я, недолговечный человек, я ведь дни считал до того часа, когда смогу к тебе посвататься. И в корчме о тебе никогда не забывал, дорогая моя Зеленка! И хоть мало было надежды, что на пути в зимовье приемного отца тебя встречу, я подарочек для тебя на всякий случай прихватил.

Конец ознакомительного фрагмента.