– Расскажите, что случилось на этот раз. Только правду, – «принц» откинулся на спинку лавки, приняв удобную позу. Ему очень хочется знать, правда, не знаю почему.

Прочищаю горло и отставляю тарелку. Глядя на мужчину, мне очень захотелось увидеть его настоящую улыбку.

– Читаю на берегу, чайки поют девятую симфонию… Вдали гудят пароходы и тут… крик! «Май дог, май дог! Эниван, хелп ми, плиз!» Как я могла остаться в стороне? Свистать всех наверх! Лево руля! Нет, право руля! Бросаюсь в гиену огненную, надо мной смыкается океан…

– Это море, – невозмутимо поправляет Прадов.

– Значит, всё остальное вас не смущает?

– Продолжайте.

– Спасибо, – киваю и делаю глоток какао. – Меня затягивает водоворот, но я сильнее, ему меня не одолеть! Делаю рывок, тут появляется спрут и хватает меня за ногу. Отрубаю клешню пилочкой для ногтей, ныряю на дно Марианской впадины и достаю несчастную игрушку. Пипи спасена. Я герой. Хозяйка в счастливых слезах. Всё, – улыбаюсь и развожу руками.

Прадов дышит, но глаза предательски сверкают, а уголки губ дёргаются.

– Пипи? – едва сдерживаясь, спрашивает он.

– Да, кличка собаки. И я её не придумала, – подтверждаю и начинаю есть.

Мужчина приглушённо смеётся, прикрыв глаза ладонью, словно ему стыдно.

– В первый раз слышу, чтобы простую историю о спасении игрушки рассказали настолько… захватывающе, – он продолжает улыбаться и допивает кофе.

– История об игрушке, сама по себе не может быть простой, – возражаю я, немного стыдясь за себя. Может я чересчур многое себе позволила? Всё-таки не стоило так открываться.

– Вы не знали, что это игрушка, когда лезли в воду, да? – догадывается мужчина.

– Да, но если бы знала, всё равно полезла. Уснуть бы потом не смогла, зная, что Пипи утащил спрут...

– … на дно Марианской впадины, – заканчивает Прадов, и мы вместе смеёмся.

– У вас талант рассказывать сказки, – усмехается мужчина и смотрит пристально.

– Зато ваше настроение заметно поднялось, – вытираю рот салфеткой и откидываюсь на лавку.

– Почему вы решили, что оно у меня было упавшим?

– Мне так показалось.

– Вы сделали это, чтобы меня повеселить? – мужчина наклоняет голову на бок, словно пытаясь что-то понять.

– Полегче! – усмехаюсь в ответ. – Слишком много вопросов, мы же не на «детекторе лжи». Раз наш разговор закончен, можно вернуться на виллу?

– Вы уже приготовили для меня подарок? – прищурившись, спрашивает он.

Начинаю краснеть и медленно поднимаюсь.

– Алиса, – укоризненно говорит «принц». – Как вам не стыдно? Уверен, вы единственная кто об этом забыл, – в голосе слышится ирония и веселье.

– Вот. Пойду делать. Всего доброго, увидимся завтра, – быстро машу на прощание и спешу оказаться на вилле, делать подарок, идея для которого уже родилась в воображении.

В гостиной сталкиваюсь с Алексеем. Мужчина смотрит… футбол на диване вместе с Ильёй. Слава видимо у себя в «кабинете», где остальные вряд ли могу предположить.

– О, – сценарист улыбается и берёт бутылку пива. Это странно. Он выглядит как Алексей, но ведёт себя… – Давай ужинай и заходи в нашу комнату.

Заглядываю на кухню: за столом все десять девчонок, смеются и что-то активно обсуждают.

– Ты знаешь, у меня пропал аппетит.

Алексей хмурится, убирает бутылку и поднимается.

– Ты не можешь их вечно избегать. Надо налаживать общение, – мужчина берёт меня за руку и ведёт на кухню.

Мысленно закатываю глаза. Делать нечего, хотя именно сегодня, я не расположена к общению: всё ещё свежи воспоминания об испорченном альбоме.

– Девушки, приятного аппетита, – говорит сценарист, сдержанно улыбаясь.

– Спасибо, – вяло отвечают девчонки.

– Мы присоседимся? – спрашивает мужчина, а сам отодвигает для меня стул. – Тебе чего положить?

– Рог единорога, – шепчу, вешая сумку на стул.

Алексей вскинул бровь.

– Сама поем, спасибо, – натянуто улыбаюсь, ощущая на себе косые взгляды. Выдыхаю и смотрю на всех, как бы спрашивая: «Ну?»

– Что Артём хотел? – шепчет сценарист, накладывая себе в тарелку мясную поджарку. Я запала на запечённые овощи и грибы с сыром.

– У него и спроси. Я не знаю, – с удовольствием попробовала овощи, причмокнула и потянулась за сметаной в стеклянной соуснице.

Сценарист культурно подавился, в изумлении посмотрев на меня.