– Что? – пожала плечами.

– Ничего, – потряс головой он. – А почему мокрая была?

– Собаку спасала.

– Спасла?

– Её зовут Пипи, – вытираю губы салфеткой и улыбаюсь. Мужчина подавился второй раз.

– Господи, какая… ужасная кличка, – возмущается сценарист. – Может, спросишь у девочек, как они провели время?

– Смешно, – отпила сок и отставила стакан. – Меня закидают вон теми анчоусами или теми каперсами. Кто их есть вообще?

– Ладно, пойдём, если поела, – мужчина поднялся и с улыбкой поблагодарил «радушных хозяек».

Настя проводила меня недовольным взглядом, но промолчала. Как она интересно вела себя во время свидания, кем притворялась? Или она была собой? Может, девушка на самом деле очаровательный и добрый ангел, просто ей очень хочется замуж за миллионера?

Сценарист делит свою комнату с Олегом и Славой. У них тут кровать, диван и надувной матрас.

– Полевые условия, – усмехаюсь я.

– Нам не привыкать, – отмахнулся Алексей, снял обувь и прошёл к большому, встроенному шкафу. – Мы с Владом кое-что выбрали для тебя, пока Артём таскал Настю по горам, а она проверяла его терпение на прочность. В посёлке оказался шикарный рынок, не могли пройти мимо.

На свет появилось нежно-голубое платье в греческом стиле с белой лентой под грудью. Алексей снял целлофан и покрутил его.

– Это тебе, Малышка. На церемонию валентинок.

– Думаешь, Прадов отправит меня домой? – осторожно касаюсь гладкой материи и улыбаюсь. – Оно изумительное.

– Оно для тебя, Малыш, – улыбается мужчина и приобнимет меня.

– Спасибо, – искренне благодарю, не решаясь принять такой дорогой подарок. Сценарист подбадривает меня.

– Артёму кажется, всё равно, в каком порядке девушки уедут домой, лишь бы скорей это произошло. Для него этот проект такая же мука, как для тебя. Но если ему кто-то сильно не угодит, то смело может собирать вещи. Ты в число не угодивших не в ходишь, – сценарист упал в кресло и потянулся. – Ты приготовила подарок?

– Я всё успею, – быстро выпалила и, ещё раз поблагодарив, вылетела за дверь.

Заперлась в комнате и выдохнула, прислонившись к двери. Платье приятно поблёскивало. Оно мне понравилось: ничего лишнего, скромное и нежное. Убрала неожиданный подарок на вешалку и занялась изготовлением другого подарка.

Улыбка сама растягивала мои губы: я представляла, как миллиардер достанет его – это загадочное нечто, из коробки, удивится, или нахмурит брови и скажет строго так, уже знакомо: «Алиса». А я улыбнусь, пожму плечиком, и меня не станут ругать.

Вытащила из-под кровати чемодан и извлекла на свет заветную швейную шкатулку: бабулин подарок на семилетие. Эту вещь я тоскую повсюду, куда бы ни направлялась, даже в командировки. В ней есть всё: наперсток, нитки разных цветов и плотности, иголки разнокалиберные и главное – пуговицы, которые мне очень пригодятся…

***

Просыпаться не хотелось. Я начала откровенно скучать от безделья. Не хватает режима цейтнот, круговерти и совместных поездок с Мишей. С ним легко было, комфортно. Любая деловая встреча превращалась в маленькое приключение со смехом, шутками и своими курьёзами.

Что я здесь делаю? Как там Вика?

Мысли медленно съедали уверенность, оставляя беспокойство и предчувствие чего-то плохого. Надо помедитировать. Обязательно. И лучше на пляже, часов в шесть утра…

Поднимаюсь, словно зомби, восставший из могилы, и направляюсь в душ.

Привожу себя в порядок, заплетаю два «колоска», немного подкрашиваюсь, надеваю лёгкое ситцевое платье с пуговками на груди, снимаю с полулитровой банки мой подарок, кладу в приготовленную коробочку и спускаюсь вниз. Иду прямиком на кухню.

– Ты чего здесь? – удивляется Нина. Помощница тоже в платье: вид у неё довольный. – Съёмки на улице, там уже почти все собрались. Илья камеры настраивает.

– Я как всегда, – улыбнулась и достала банку с какао.

Помощница усмехнулась.

– Ну, понятно. Давай поторопись.

– Ага, – киваю и заливаю напиток кипятком. Времени варить нет. Кидаю немного ванили, щепотку корицы и сливки. Вдыхаю, зажмурившись от удовольствия.

– Мне кажется, вы готовы продаться за банку какао, – знакомый, обволакивающий голос выводит из «наслаждения».

Немного вздрагиваю и распахиваю глаза.

Прадов – весь «вылизанный» и сияющий, в элегантной лавандовой рубашке, подпёр столешницу и не спеша помешивает свой ядрёный «американо».

– У меня складывается впечатление, что вы за мной шпионите, – возвращаю его же слова и делаю глоток, рассматривая мужчину. Прихожу к выводу, что ему бы пошло рекламировать туалетную воду.

Прадов издаёт смешок.

– Знаете, у меня тоже, – он не смотрит на меня, как обычно в упор. Пронзительный взгляд льдистых глаз рисует узоры на столе и моих руках, на чашке с какао. – Вы хорошо сегодня выглядите.