Правитель чуть нахмурился — ответ его не устроил.

— Я не сержусь, но причину хотелось бы знать.

— Мелочи, это не стоит обсуждения.

— И все же?

— Я думаю о доме, — тихо призналась Йорунн. — О своем настоящем доме.

Она ожидала насмешки над своей слабостью, равнодушия или даже раздражения, потому сильно удивилась, увидев тень печали на лице мага.

— Расскажи мне о нем, — внезапно попросил Хальвард.

— Что?

— Расскажи о том, что занимает твои мысли.

— Зачем это вам?

— Мне — возможно ни к чему, а вот тебе это будет полезно.

— Это слабость, — возразила она. — Пустые разговоры, в которых нет смысла.

— Ошибаешься, — правитель говорил совершенно серьезно. — Твоя тоска нормальна и понятна, любой человек в похожей ситуации вспоминал бы о родных краях, людях, привычной жизни. Глупо отрицать, что у всех нас есть прошлое. Ты силишься загнать его в самые дальние уголки памяти, но стереть или изменить — не сможешь.

— Но так больнее, — голос ее стал едва слышным. — К чему бередить незажившие раны?

— Потому что иначе они не затянутся. Тебе одиноко?

— Нет, что вы, — поспешно, слишком поспешно ответила она. И устыдилась, услышав ложь в своих словах.

— Значит да, — резюмировал Хальвард. — Боишься чего-то?

— Нет, — уже тверже ответила она. — Но скучаю по запахам и просторам степи. Мне не хватает равнин.

— Изумрудно-зеленых, покрытых густыми травами, изрезанных оврагами и вьющимися лентами рек, овеянных вольными ветрами?

Йорунн зажмурилась, представив это все. Горло перехватило, и она только кивнула.

— Я был в степи недолго, — мягко продолжил Хальвард, — но она не оставила мое сердце равнодушным. Твои воспоминания бесценны. Не прогоняй их. Сделай их той основой, на которой построится новая жизнь и новый опыт. И помни, что однажды настанет время вернуться.

— А настанет ли?

— Я дал тебе слово. И сдержу его.

— Спасибо, — ей было неловко и она постаралась сменить тему разговора. — Есть еще кое-что. Возможно, это только домыслы, но магия Тьмы во мне беспокойна. Как будто ей неуютно внутри, она просится на свободу. Уже несколько дней, но сегодня особенно.

— Как давно? — уточнил правитель.

— Три дня.

Хальвард в задумчивости постучал пальцами по подлокотнику.

— Мне тоже неуютно. Я чувствую себя так, будто сижу на краю раскачивающейся лодки.

— А кто может раскачать эту лодку? — осторожно спросила Йорунн.

— Ты помнишь, как долго привыкала к давлению моей магии, когда столкнулась с ней впервые в доме Агвида? Теперь мы оба ощущаем гнет чей-то силы. Кто превосходит нас с тобой по уровню владения Тьмой?

— Никто, — растерянно моргнула девушка.

— В этом мире — да.

— Не может быть. Вы хотите сказать, что…?

— Возможно, — оборвал правитель, не дав закончить фразу. — Очень может быть, что кто-то более могущественный ищет способ пройти к нам. И ты сама понимаешь, радостного в этой встрече будет мало.

— Кинна-Тиате?

— Нет, я бы почувствовал раньше. Скорее всего нам следует ожидать вестей из Дармсуда. Боюсь, даже потеря советника Ундеса не остудила пыл императора.

— И мы никак не может повлиять на это? Остановить?

— Увы. Я не знаю как.

Ужин прошел скомкано. Говорить никому не хотелось, за столом висела какая-то нездоровая тишина. Даже Ульф выглядел тревожным и подавленным, хотя причину назвать бы не смог.

Виала извинилась и ушла к себе, сославшись на усталость. Сказала, что хочет лечь спать пораньше. Никто не возражал. Вслед за ней ушла и Йорунн.

— Есть что-то, о чем я должен знать, но не знаю? — уточнил Ульф, когда за девушкой закрылась дверь.

— Тьма беспокойна, — отозвался правитель. — Мне надо в теневой храм. Быть может, там станет ясно, что происходит.

— Пойти с тобой?

— Нет необходимости, — он улыбнулся как можно более небрежно, и Ульф понял, что дело плохо. — Я могу сам за себя постоять.

— Остаться тут? — тихо спросил он.

— Сегодня будет долгая ночь. Не выпускай из виду ни сестру, ни Йорунн.

— Как скажешь, — не стал спорить Черный Волк.

Первый удар силы пришелся на пору, когда солнце уже опустилось за горизонт, но на западе еще светилась узкая полоска неба. Его почувствовали все, в ком жили стихии, даже самые слабые. Отголоски его прокатились на много дней пути по округе. Подобного не случалось уже очень давно, но всякий, в ком жили стихии, знал — где-то начался нешуточный бой.