Возвращение в город оказалось настоящим испытанием. Лиду пришлось выслушать и произнести еще не одну речь, позволить людям рассмотреть себя, а иногда и дать прикоснуться тем, кто боялся, что приехавший конунг — это сон. И ответить на торопливые вопросы. Надо отдать ему должное, он не соврал ни одним словом, не исказил ни единого факта, но даже не намекнул на истинные события, ставшие причиной его длительного отсутствия.

Встреча растянулась. Простые горожане и рядовые воины приветствовали конунга с искренностью, разбившей на осколки все даже самые потаенные опасения Йорунн. Хольдинги по-настоящему любили Лида, их печаль от его утраты была глубокой и сильной, а радость от возвращения — чистой и незамутненной. Военачальники, сотники войска, рядовые воины — все сегодня объединились во имя празднования огромной победы Йорунн и начала новой вехи для Великой Степи.

Адой мрачно наблюдал за тем, как один за другим его бывшие сторонники преклоняют колено, чтобы произнести заветные слова. “Во имя неба, трав и ветра…, - одними губами повторил градоправитель. — Зря ты вернулась сюда, дочь Канита, и зря ты не сгинула где-то в степи вместе со своим конунгом”.

Однако Адой не был глупцом и прекрасно понимал, что в сложившийся ситуации шансы получить поддержку большинства у него невелики. Не теперь, когда внезапно обретенная наследница великого рода восстала из небытия, вернув оттуда же возлюбленного брата. Возможно после, если дети Канита вновь потерпят поражение… Да, толпа переменчива, благосклонность ее быстро сменяется разочарованием и гневом. И тогда он, Адой из рода Гасти, снова окажется на вершине.

Весь вечер градоправитель вымученно улыбался, слушая радостные речи земляков, поднимал кубок после каждого приветственного тоста, даже произнес любезную речь в честь Йорунн и Лида. Да, он старался быть приятным и доброжелательным.

А еще Адой настороженно следил за зеленоглазым незнакомцем. Ульф нимало не скрывал, что прибыл сюда ради Йорунн. “Что связывает этих двоих? — размышлял градоправитель. — Чувства? Любовь? Не очень похоже. Быть может, он выполняет приказ своего господина? Тогда выходит, что за спиной этой выскочки стоит могучая сила. И девочка явно дорога для герцога Недоре, раз он рискует головой первого военачальника. Я должен быть вдвойне осторожен.”

Улучив подходящий момент Ульф подошел к Лонхату и незаметно отвел его в сторону.

— У меня есть для вас новости, достаточно личные, — сказал он негромко.

— Ликит? — Лонхат остался внешне спокойным, но от Черного Волка не укрылось его волнение.

— Не стоит переживать, с вашим племянником все в порядке, — насколько было возможно мягко сказал Ульф. — В Недоре сейчас неспокойно, на наши земли обрушился гнев сиятельного Сабира. Ликит находился в одной из крепостей, которые атаковали войска императора. Знаете, вы можете гордиться мальчиком: при всей сложности характера и несдержанности, свойственной юности, он оказался храбрым бойцом. Сражение было страшным, но Ликит хорошо показал себя. Его слегка ранили. Царапина на левом предплечье, даже шрама не останется.

Лонхат глубоко вдохнул, успокаиваясь.

— Вы видели его сами?

— Нет, но сведения у меня от доверенного человека, он присмотрит за юношей, если нужно.

— Я благодарен вам, милорд. За вести и за то, что Ликит не остался там один на один со своей судьбой.

Ульф коротко поклонился, показывая, что благодарность принята.

***

— Ты же понимаешь, что ваш градоправитель скорее всего предаст вас при первой возможности? Или уже предал, — спросил Ульф у Йорунн, когда они наконец-то скрылись от назойливых взглядов.

— Знаю, — отозвалась она. — Впрочем, он даже не сильно скрывает свои чувства.

— Насколько я понял, это свойственно твоему народу, — задумчиво протянул Ульф, по-хозяйски осматривая небольшую уютную комнату и выбирая место, где можно было бы присесть и отдохнуть. — Этим вы напоминаете мне моих соотечественников на островах: такие же открытые и доверчивые, наивные и искренние. Словно провоцируете окружающих, проверяя пределы их честности.

— Зато мы хорошо видим ложь и почти не лжем сами, — вздохнула Йорунн. — Знаешь, я сегодня так вымоталась, слишком много внимания. А ведь брату придется нести эту ношу долгие годы.

— Всего несколько часов официальных речей и ты готова сдаться?

— Нет конечно. Но мне повезло, что я смогла вернуть Лида. Теперь это его задача, а не моя.

Ульф чуть подался вперед, пристально рассматривая девушку, и спросил неожиданно:

— Что именно расстроило тебя на самом деле? Ты подавлена, рассеяна, даже обижена.

Йорунн поджала губы и отвернулась, не желая отвечать.

— Дай угадаю, — продолжил Черный Волк. — Ты разочарована пренебрежением соотечественников? Тебя разрывает противоречие между любовью, которую они проявляют по отношению к Лиду, и настороженностью и отторжением к тебе? Ты оскорбилась, что они признали тебя лишь после того, как ты освободила брата? — и добавил, не дожидаясь ответа: — Это ребячество. И глупость, недостойная воспитанницы герцога Недоре.

— Я сама понимаю это, — Йорунн уронила голову в ладони, — и ругаю себя за подобные мысли. Разве не я сделала все так, чтобы любовь подданных досталась брату, тогда как мне отведена роль проводника, средства для достижения цели?

— И это правильно, это обеспечит будущее твоей стране. Чувства не должны играть тут никакой роли. Такова цена, и она отнюдь не велика.

— Верно, — грустный тихий вздох.

— Хочешь почувствовать признание и благодарность? — чуть смягчился Ульф.

— Наивно, да?