Значит, Рив не солгал.

— О. Удерживал, — повторила я, стараясь успокоиться после ложной тревоги. Почему мне так трудно было начать ему доверять? Раздражало, что каждый раз, когда в чем-то был замешан Рив, я предполагала самое худшее. Будто подтверждение хоть какого-то из предположений изменило бы мое к нему отношение.

Эмбер кивнула и достала еще одну сигарету.

— Просто, все было не так плохо. В смысле плохо, конечно. Хотелось хорошенько врезать ему по яйцам за такое. — Она нахмурилась. — Хотя, я и это сделала. — Эмбер выдохнула дым и улыбнулась, наслаждаясь воспоминанием.

Я притянула колени к груди и обняла их руками, чувствуя себя крайне некомфортно, когда Эмбер заговорила о Риве. Особенно о себе и Риве.

Эмбер встала и затушила сигарету о черепицу.

— Однако он сделал это не со зла. Он не бессердечен. Просто любил меня и не хотел отпускать. И да, это бесило, но мне не хотелось, чтобы меня спасали. — Она бросила окурок за дом.

Я проглотила замечание о том, что мусорить плохо, и спросила:

— Тогда почему?

Она колебалась и смотрела куда угодно, только не на меня. Я проследила за взглядом Эмбер и увидела ее — точнее мои туфли. Вся ее одежда была из моего шкафа.

И пока я задумалась о том, как же удобно, что мы носили один размер, Эмбер ответила:

— Я позвонила тогда, потому что раздумывала о том, чтобы расстаться с жизнью.

Я затаила дыхание, когда поняла, что именно она пыталась сказать.

— Я много думала об этом. И решила, что ты, наверное, единственный человек, который смог бы отговорить меня. — Она взглянула на меня и ухмыльнулась, будто это могло умалить тяжесть ее слов.

Но не получилось.

— Боже, Эмбер, нет. — У меня не нашлось других слов. Я не смогла придумать ничего другого, даже будучи столько лет актрисой. Потому что никогда раньше не играла такую роль. Никогда и представить не смогла бы, что буду участвовать в разговоре о суициде. Особенно с Эмбер.

Поэтому ей так нравилось это место? Она стояла здесь одна и пыталась собраться с духом и спрыгнуть? Думала ли она об этом и сейчас? Волнение затопило мой разум, я запаниковала.

— Пожалуйста, не делай этого. — Эмбер пренебрежительно махнула рукой. — Не драматизируй. Все было не так. Просто... — Она вдруг замолчала. И хотя прошла всего пара секунд, пауза была такой тяжелой, словно длилась в три раза дольше. — Не знаю. Просто о многом успела подумать, пока была заперта здесь. Много времени было на самоанализ. И я задумалась: а в чем смысл? Мне скоро тридцать, а я не добилась ничего. Видела, как далеко продвинулась ты...

— С трудом, — перебила я. Ужасно, что в качестве сравнения она привела мою серую, пустую жизнь.

Однако Эмбер проигнорировала это замечание и повысила голос, чтобы больше я ее не перебивала.

— А я все еще жила за счет других. Ни друзей. Ни семьи. Никто бы и не горевал по мне.

— Я бы горевала! — В горле пересохло и на глаза навернулись слезы. — Я скучала по тебе каждый день. — Сразу стало так легко, стоило, наконец, произнести это вслух. Будто это был постыдный секрет, который я скрывала годами, а теперь меня ждала расплата.

— И не только я. Рив тоже. Он хотел жениться на тебе. — Мой голос сорвался, и я ненавидела тот факт, что говорить об этом было так больно. Ведь единственное, что должна была сделать — поддержать Эмбер. — Как ты можешь говорить, что у тебя никого не было?

— Он хотел детей. — Эмбер сказала это так, будто факт был очевиден.

— И? У вас были бы дети. — И где-то в глубине души я подумала: «Ох, он хочет детей» и «Боже, а я хочу детей? С ним?».

Эмбер покачала головой.

— Я не могу.

Я нахмурилась, пытаясь расшифровать: она имела в виду не могу или не хочу?

— Я не могу иметь детей, — повторила Эмбер. — Меня обследовали. Я слишком сильно повредила матку. Слишком много абортов делала. И теперь не могу иметь детей. — Она тихо рассмеялась. — Как иронично, что раньше я делала все, чтобы не забеременеть, а теперь отдала бы все...

Она глубоко вздохнула.

— Неправильно забирать это у Рива просто потому, что в прошлом я была безответственна.

Я прикрыла лицо руками, не зная, плакать мне или кричать. Или смеяться. Что бы я ни выбрала, хорошо это не закончится. Одно дело считать Рива своим, когда Эмбер бросила его, потому что считала, что они слишком разные. И совсем другое, когда она бросила его, потому что любила.

Это было несправедливо. И, как ни абсурдно, но это казалось жестоким.

Или, может, это я была полна злобы.

Я сложила руки в молитвенном жесте и поднесла их ко рту.

— Ты говорила с ним об этом?