— Что значит “нашли”? Мельница — она ж не империал. И если “неподалеку” то как они до этого мимо проходили? И откуда вообще в лесу мельница?

— Так в том-то и дело! Была поляна как поляна, ничего на ней не было, кроме пары пней. И тут приходят туда охотники — мать моя женщина! — мельница прямо в центре поляны. И старая, прямо древняя. Вид такой, будто лет сто уже там стоит; мхом да корнями заросла. Внутри — паутина да плесень, однако ж запах муки — такой, знаете, как вот только из-под жерновов… В общем, почесали охотники затылки, и пошли старосте докладывать. Староста только плечами пожал — чертовщина! И все бы ничего, если бы той же ночью со стороны поляны — скрип, скрежет! Самые храбрые охотники хлопнули по стакану для отваги… кстати, и мне налейте Фигаро, будьте любезны… Да, спасибо… Ну, в общем, хлопнули и отправились на поляну. И видят: работает мельница. Крылья вертятся, жернова скрипят, в окнах свет. Один охотник в окошко заглянул — да так и хлопнулся в обморок, где стоял. Остальные его на руки — и ходу оттуда.

Охотник, что в окно посмотрел, поутру в себя пришел. Да только не помнил ничего и поседел как лунь. Поняли тогда деревенские что нечистая сила у них на поляне завелась. Да вот только что делать — непонятно. Решили, в общем, ту мельницу сжечь к чертям. Набрали смолы, ветоши, хвороста — днем, понятное дело — отнесли на поляну. Запылала мельница! И в ту ночь было у них тихо. И всю неделю тихо, а потом прибегают к старосте: мельница-то опять на старом месте! Как там и стояла, и ни следа поджога! Вот тогда и решили жители Малых Узлов оттуда уйти, а вернуться уже с хорошей ведьмой, поскольку против чертовщины иначе никак. Уходить решили уже утром, так как время было уже вечернее… А поутру…

— Мама дорогая! — козлиная бороденка Сальдо явственно затряслась.

— …а поутру глядят — семи человек нет. Как раз тех, что мельницу жечь ходили. Пусто у них в домах, постели разбросаны, а на окнах — иней. А на полу порошок белый — мука… В общем, рванули деревенские оттуда, и никогда больше не возвращались — ни с ведьмой, ни без. А мельница, говорят, до сих пор ночами работает, в тихую погоду за пять верст слышно.

— Да-а-а-а, умеете вы, Гастон, страху на ночь нагнать, — Фигаро покачал головой. — А ну-ка доставайте из рюкзака бутылку… Нечего лишний груз тащить; завтра у нас марш-бросок до самого замка.

— Да пожалуйста. Подставляйте кружку… А вот что вы скажете по поводу этого случая с мельницей как специалист по Другим?

— Ну уж — специалист!.. — Следователь опустошил кружку в один глоток, довольно причмокнул и достал из кармана трубку и кисет. — Но если в целом… Смотрите, Гастон: случаи появления странных зданий в странных местах — не новость. На юге Лютеции в одном городке как-то появилась на площади целая башня в пять этажей. Правда, без всяких последствий — появилась себе и появилась. Установили, что это типичный образчик итальянской архитектуры прошлого века — ничего примечательного. Кроме, конечно, того, что взялся этот самый образчик непонятно откуда. А в Североамериканских колониях лет десять назад вообще был вопиющий случай: в круизный пароход “Жемчужная бухта” врезался аэроплан. Никто не пострадал просто чудом.

— Ха! Неудивительно! Покажите мне нормально летающий аэроплан! Дирижабли — наше все.

— Да, вот только это был очень, очень высокотехнологичный аэроплан. Совершенно невиданная аэродинамика, не имеющий аналогов двигатель. Да и сам аэроплан — эдакая алюминиевая сигара. Как это вообще могло летать — непонятно, но летало — до берега было добрых двадцать верст. Говорят, аппарат немедленно растащили по кускам британские секретные службы.

— А пилот?

— Официально было заявлено, что пилоту не повезло — разбился. Ну еще бы — при таком-то ударе… Но слухами, как известно, земля полнится. Говорят, что пилота там вообще не было. Вместо него — некое устройство, которое, по мнению инженеров, как-то управляло аэропланом самостоятельно.

— Колдовство?

— Черт его знает, может, и колдовство. Все возможно… Так вот это я к чему рассказываю: есть теория, что достаточно мощные эфирные завихрения могу иногда работать как блиц-коридоры. Что ведь такое, по сути, блиц? Эфирный вихрь определенной структуры и мощности. Резонно было бы предположить, что такие вихри-блицы иногда возникают попросту случайно. И иногда в них попадают люди и предметы.

— Спонтанное внепространственное перемещение? — Сальдо поднял бровь. — А что, звучит неплохо. И, кстати, объясняет, почему в мельнице из рассказа Гастона творилась всякая чертовщина: эфирные аномалии для Других как мед для мух.

— Ну, это только теория. Вообще же там, где Другие с логикой напряженка…

— Тс-с-с-с! Слышите?.. Вот, опять!

…где-то в отдалении в лесной чащобе зарождался и нарастал странный звук: высокий противный скрежет, словно ножами водили сразу по нескольким стеклам. Постепенно к звуку примешалась глубокая басовитая, на грани восприятия, нота, а потом все это распалось на хрипло каркающий хор и затихло.

— Это еще что? — Сальдо поежился. — У меня вот сейчас прямо поджилки затряслись.

— Хрен его знает. — Фигаро озадачено вглядывался в ночную тьму, словно взаправду надеясь что-то рассмотреть в густом кисельном мраке. — Страсть как на кикимору похоже. Да только не может этого быть…

— Это еще почему? — Алхимик шмыгнул носом и закашлялся. — Кики… кхе! Кикиморы… Да тьфу же!.. Я говорю, что тут самое для кикимор место: глушь, болото рядом…

— Так-то оно так, — следователь наполнил кружки, — да вот только у кикиморы какое любимое лакомство? Человек. Это как для меня шашлык: если запах учую — все, пиши пропало. Хоть сытый, хоть не лезет уже — все равно хоть кусочек, а слопаю. А теперь подумайте: тут ведь деревни вокруг. Люди. Это для кикиморы ого какое искушение! Ну а начни она людей таскать, так сразу и облава. А такие облавы идут, пока кикимору не изловят — хоть месяц, хоть три. Все окрестные селения собираются. Собственно, так всех кикимор и извели… Но очень уж звук похож, очень…