Кто знает, сколько бы мы так стояли, но Шандира позвала всех за стол. По их обычаям, как мне объяснили еще до начала торжества, женщины и мужчины садятся по разные стороны стола, жена напротив мужа. Не то, чтобы я не уважала чужих традиций, но отодвинув стул под ошарашенные взгляды всех приглашенных, я села рядом с Агелларом, игнорируя попытки Лотри мне помешать. Тому ничего не оставалось, как сесть напротив меня, а с другой стороны, по-доброму усмехаясь, сел Рейго Каллини. Шандира сначала удивленно подняла брови, но затем согласно кивнула и произнесла речь, из которой я не поняла ни слова. Взгляды гостей скрестились на нас с Алестером, а Лотри ехидно прокомментировал:

— Поздравляю, пренебрежение традициями влечет за собой наказание.

Я застыла, мысленно соображая, что такого страшного я могла наделать, пересев с одной стороны на другую, но Алестер выглядел расслабленным, значит, и мне беспокоиться было не о чем. Гостям стало не до нас, дошла очередь до подарков, Шандиру буквально завалили цветами, а потом все дружно набросились на еду.

Правой рукой он по-прежнему пользовался плохо, хотя плечо уже немного затянулось, именно поэтому я села рядом — чтобы его кормить. Посоветовавшись с ним по поводу его предпочтений, я положила на тарелку всего по чуть-чуть, ложку за ложкой скармливая тренеру. На нас косились, и эти взгляды меня откровенно нервировали, но спокойный голос Алестера привел меня в чувство.

— Ты хоть сама иногда ешь.

Валандийская кухня была непривычной, несколько раз я нарвалась на откровенно сжигающие дотла блюда, пришлось взять у Алестера стакан с водой и поспешно запить. Не знаю, что за специи использовала Шанди, но перебить их вкус было сложно. Агеллар отщипнул кусочек лепешки и запихнул мне в рот, когда я не знала уже, что мне делать с пожаром во рту.

— Спасибо, — поблагодарила я, — я думала — седьмое пекло застигнет меня за столом.

Алестер улыбнулся, не сводя с меня взгляда. Где-то зазвенел бокал, привлекая внимание, прозвучал тост, но именинница хитро улыбнулась и что-то произнесла, глядя на нас. Гости радостно повторили за ней.

— Почему все так на нас смотрят? — ничего не подозревая, спросила я, откусывая кусочек от какого-то мясного пирога.

— Нас только что поздравили с помолвкой, — невозмутимо произнес Агеллар, и пирог встал поперек горла.

Отправляясь в магазин одежды, он твердо знал, что хочет. Пришлось повозиться, выбирая цвет и фасон, но результат того стоил. И пусть Лотри его отговаривал, он валандиец всего наполовину, поэтому следовать традициям не обязан.[1] А вот Шандира явно загорелась этой идеей, раз так нарядила Лианетту и добавила жгучего перца в стоящие рядом блюда. Как не парадоксально это звучит, но они даже совершили ритуальные действия, которые совершают на свадьбах валандийские молодожены — отпили из одного стакана и разделили хлеб. Алестер вроде и не придал этому значения, но это как-то само собой получилось и даже слегка рассмешило его. А почему бы и нет? — решил он, но его тревожил этот испуганный взгляд. Да, она много для него делала, ухаживала, не спала ночами, но готова ли она на более смелый шаг? Алестер всю свою жизнь ее искал, неужели он не подождет, пока она признается сама себе? Она ведь еще никогда не говорила о любви…

— Вы шутите? — недоверчиво спросила она, а Алестер в очередной раз залюбовался ей.

По традициям южан, женщина обязана скрывать свое тело от всех, кроме мужа. Всякий намек на сексуальность — это великий грех. Вся женская одежда призвана укрыть ее хозяйку от лишних взглядов, но, будь он неладен, если все взгляды гостей не прикованы к Лианетте. Пускай она для них диковинка с ее светлыми волосами, пусть в ее одежде нет и намека не сексуальность, да и не так уж он чтит традиции своей второй родины, но она так прекрасна, что у него с первого взгляда захватило дух и не отпускало до сих пор. Он все-таки подарит ей сережки с сапфирами, чтобы камни горели также, как ее глаза.

— Нисколько, — губы сами собой растягивались в улыбку, Алестер ничего не мог с этим поделать.

— И что мы будем с этим делать? — испуганно округлив глаза, спросила она. Агеллар чуть не расхохотался, но сдержался, оставаясь невозмутимым.

Он подался вперед и прошептал, словно змей-искуситель:

— А чего бы хотела ты?

По полыхнувшим глазам он понял одно — сбежать, но порозовевшие щечки выдали ее с головой.

— Не знаю, — произнесла она, пряча глаза. — Это же валандийском традиции, а вы валандиец только наполовину. Неужели вас это касается?

Алестер демонстративно пожал плечами. Не объяснять же ему, что ни одна известная ему сила не заставила бы его что-то сделать, если бы он был против.

— Не волнуйся, — почти безразлично произнес он. — Без одной существенной детали помолвка недействительна.

В серых глазах мелькнула тень разочарования.

— Фух, — фальшиво-облегченно выдохнула она, но как бы между делом, так, для интереса, уточнила, — и что же это за деталь?

Он едва смог совладать с раздирающими его эмоциями.

— Сущий пустяк, — произнес он и склонился для долгого поцелуя. Вырываться или сопротивляться никто не стал.

Недовольных не было.

Уже объявили танцы, а я все никак не могла отойти от новости. Сердце радостно трепетало, но мозг отказывался верить — как Алестер добровольно на это идет? И я все пыталась найти на его лице причины или отрицательные чувства по этому поводу, но, ловя мой взгляд, он непременно улыбался. За улыбку я готова простить ему все, даже то, что он не ввел меня в курс дела относительно их традиций.