Эйлиас повернулся к Лиз.

— Вот у нас есть специалист по такого рода палимпсестам.

Она встала и подошла к нам.

— Сад восстановит все записи, даже стертые, и они все будут видны, — сказала нимфа. — Но они не будут мешать друг другу.

— Я не хотел бы снова сесть на кокаин, — сказал я.

— Нет, конечно. Но и той выжженной земли, которую оставляют после себя психологи Кратоса там не будет. Просто ты вернешь себе выбор.

— И поверх будет запись от РЦС.

— Будет, — кивнул Эйлиас. — Но в ней же не будет ничего плохого. Поверь мне, ты получишь неизмеримо больше, чем потеряешь.

Я молчал.

— Подумай, — сказал Эйлиас. — Главное не отказывайся сразу. Никто тебя насильно туда не загонит. Но для тебя — это наилучший выход.

— Тебе может стать плохо в Саду, учитывая твою историю, — сказала Лиз. — Но мы с Эйлиасом будем рядом.

— А вообще там замечательно, — улыбнулся Эйлиас. — Ты никогда об этом не пожалеешь.

Пришел ответ из «Банка Кратоса»: доступ к счетам был восстановлен и там даже скопилась вполне приличная сумма.

— Я восстановил доступ к счетам, — отчитался я.

Эйлиас закатил глаза.

— Уймись, а!

Похоже завтрак грозил без перерыва перетечь в обед. Я вспомнил, с чего началось сегодняшнее утро: расстрел Ланса, Тьери и Блеза. Мне снова стало больно, и я глубоко вздохнул. Но изменить что-либо был бессилен. Треп моих республиканских друзей смог меня немного успокоить.

Я уж было оторвался от иллюминатора и собрался вернуться к столу, когда пространство за стеклом прорезала прямая неразветвленная молния. До нее было довольно далеко. Пожалуй, несколько километров.

— Что это? — взволнованно спросил Эйлиас.

— Думаю, что лазарник, — сказал я. — Хорошо, что не игла Тракля. Нас преследуют. Мне можно пройти в рубку пилотов?

— Я договорюсь.

Публика в кафе тоже повскакивала с мест, и взволнованно уставилась в иллюминатор.

— Все в порядке, — громко сказал я. — Это далеко.

Пока мы шли к рубке, еще один луч прорезал тьму с другого борта.

— Нас пустят, — тихо сказал Эйлиас уже под дверью.

Через минуту я уже наскоро пожимал руки капитану корабля и двум его помощникам. Капитана звали Рон, помощников: Стивен и Ирма. Последняя была, очевидно очередной РЦСовской нимфой. Или я попривык, или мне было совсем не до того, но я заметил только, что брюнетка.

Перед нами было три больших иллюминатора, а за ними ничего, кроме тьмы и далеких звезд.

— Здесь есть защитное поле? — спросил я.

— Да, конечно, — кивнул Рон. — Уже включили.

— Надолго хватит?

— На таком расстоянии да.

— А с какого расстояния стреляют?

— Семьсот пятьдесят километров.

— И не жалко им энергии! — хмыкнул я.

— Они быстро приближаются, — сказал Стив.

Да, уже километрах на трехстах будет совсем не до шуток.

— Какую максимальную скорость может выжать ваш быстроходный лайнер, не развалившись?

— Ноль шесть, — сказал Стивен. — Но лучше не выжимать больше ноль пятидесяти пяти.

Мои легкие катера и ноль семь от скорости света могли выжать. Мне стало очень не по себе.

— Сейчас сколько идем?

— Ноль четыре.

— Постарайтесь выжать максимум.

— До пояса аль-Суфи осталось полтора часа, — сказала нимфра Ирма. — Там все равно придется сбросить. Много мелких объектов.

— Там и сбросите. У него ведь плотность меньше выше плоскости эклиптики?

— Конечно.

— Вот и возьмите выше. Выдержите такой маневр?

— Если не очень резко, — сказал Стивен.

Тем временем за иллюминатором слева, тьму прочертил еще один луч, оставляя за собой ореол ослепительных искр: значит, задели поле.

— Сколько до них?

— Пятьсот.

— Гм… Сколько они идут?

— Как мы, — сказал Рон. — Совсем чуть-чуть быстрее, на триста метров в секунду.

Если бы мои бывшие друзья выжимали максимум, они бы успели нас десять раз догнать и перегнать, пока мы трепались. Но почему-то они этого не делали.

— Сколько мы сейчас идем?

— Ноль сорок пять, — сказала Ирма.

— А они?

— Ноль сорок пять и единичка в шестом знаке после запятой.

— Они почему-то бояться приближаться. Мажут, но боятся. Повисли на хвост на полутысяче километров и пристреливаются.