— Поверить не могу… — Юна моргнула, стараясь прогнать подступающие слезы. — Ты ведь тоже никакой не гей, да?

— Нет, — хрипло отозвался Рома.

— А зачем? Зачем ты тогда все это придумал? Чтобы увидеть меня голой? Или наоборот? Чтобы объяснить, почему я тебе противна? Ну, конечно… — она горько усмехнулась и покачала головой. — Не дай Бог, толстая дочка депутата на тебя западет! Это ж отшивать придется, да? А тут все шито-крыто! Какие претензии к голубому парню, да?

— Нет! — Рома бросился к ней, взял за руку, но Юна отскочила, словно он был прокаженным. — Все не так!.. Я не хотел тебе врать! И отшивать не собирался!.. Наоборот, ты мне очень нравишься…

— О, как изобретательно! — она надсадно рассмеялась ему в лицо. — Ты — гений, Рома. Тебе кто-нибудь это уже говорил? Наивная толстушка собирается расстаться с женихом! Разве можно упустить такой удачный момент? Срочно переквалифицируемся в натуралы — и вперед охмурять богатую дуру! Господи… — Юна хлопнула себя по лбу. — А я-то думаю: откуда такая щедрость? Работа, жилье, завтрак… Да еще и этот поцелуй…

— Какой поцелуй? — возмутился Вадик. — Рома, ты что, мне изменил?!

— Да прекрати уже… — раздраженно выдохнул Кулешов. — Юн, ты мне и раньше нравилась, но не мог же я отбить тебя накануне свадьбы!

— Как это складно у тебя выходит! — она схватилась за сумочку. — Очень удобно. Хочешь — гей, хочешь — нет… В зависимости от того, как проще выбить из меня деньги. Так получается?

— Слушай, да я ведь даже не говорил тебе ничего такого! — Рома снова бросился к ней, но остановился, будто наткнувшись на стеклянную стену. — Ты сама так подумала…

— И твой Игорь ни за что не дал бы нормальным парням тебя снимать! — встрял Вадик.

— Ну да, и вы просто не стали меня разубеждать… Никогда не думала, что скажу это, но, блин, говорила же мне мама… И была права… Что вы навешаете любую ересь, лишь бы стрясти бабла… И эта фотосессия… — она изменила тембр голоса, копируя Рому: — Юна ты такая женственная! Просто готовая модель! Давай снимем тебя голой? Двенадцать образов! Прямо сейчас! Ну, разумеется, ведь где бы вы взяли одежду моего размера?

— Юна! — умоляюще простонал Рома, но она упрямо мотнула головой.

— Что «Юна»? Браво! — она несколько раз громко хлопнула в ладоши. — Публика аплодирует стоя! И ты бы ничем себя не выдал, ведь даже если бы я без трусов залезла к тебе в кровать, то не вызвала бы ничего, кроме отвращения!

— Ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься! Юна, пожалуйста, выслушай!..

— Хватит! — крикнула она. — Видеть тебя больше не могу! Надеюсь, ты подавишься этими проклятыми деньгами! А снимки оставь себе, будешь ворон распугивать! — и она выбежала, хлопнув дверью.

Неслась по лестнице вниз, рискуя в любой момент споткнуться и сломать себе шею. Но эта перспектива Юну не пугала, напротив. Так всем было бы проще. Игорю не пришлось бы краснеть перед коллегами, а отцу — объясняться с прессой. А Рома? Может, если бы Юна сейчас умерла на этой лестнице, у него бы хоть немного взыграла совесть. И он бы не смог спокойно спать по ночам, зная, что по его вине кто-то умер… Хотя кого она обманывает? Ему на нее наплевать. На-пле-вать.

Ничего не видя перед собой, Юна вылетела из здания, пробежала по улице пару кварталов и лишь потом, прислонившись к шершавой стене незнакомого дома, разрыдалась. Ей казалось, что весь мир повернулся к ней задом, и она очутилась в кромешном мраке. Рома… Последняя лампочка, которая освещала дорогу, вселяя иллюзию, будто вокруг не полное днище, нагло подмигнув, погасла. И Юна услышала, как снизу кто-то стучит.

— Девушка, вам крепкое мужское плечо не нужно? — раздался над ухом незнакомый голос, и Юна, вздрогнув, увидела небритого потного алкаша, и в нос ударил букет ароматов воблы и пива.

— Нет, — она шарахнулась и поспешила прочь, пока еще один мерзкий мужлан не испортил ей жизнь.

С каждым шагом Юна убеждалась, что единственное правильное решение для нее — побыть действительно одной. Ни у кого не просить помощи, не ждать поддержки. Залезть в такую глубокую нору, где ее никто не сможет найти, и уже тогда определиться, как быть дальше. Выйти за Игоря? Отправиться в монастырь? Устроиться уборщицей в МакДональдс? Или, к примеру, продавщицей в секс-шоп: после недавних событий Юна разбиралась в индустрии лучше, чем кто бы то ни было. Одно она знала точно: хуже уже не будет.

Вытащила телефон, открыла сайт поиска отелей и нашла самый дешевый вариант из тех, у которых был хоть какой-то положительный рейтинг. Хостел «Баю-Бай» располагался всего в трех станциях метро, и Юна, забронировав койку, без колебаний спустилась в подземку, чтобы прочувствовать весь смак своей новой жизни.

*********

Раньше Юне еще не приходилось сталкиваться с хостелами. Она думала, что это просто вариация на отельную тему, недаром же слова звучат так похоже. Готова была и к тесной комнатушке, и к туалету, как на бензоколонке. Но реальность превзошла все ожидания: оказалось, что «Баю-Бай» находится в спальном районе, в обычной квартире. А жильцов на пятнадцатиметровую комнату аж четверо. Единственным намеком на приватность были цветастые занавески не первой свежести, украшавшие двухъярусную кровать.

Юна огляделась и тут же поняла, что зря это сделала. Потому что ее новое пристанище относилось к разряду мест, в которых чем меньше смотришь по сторонам, тем спокойнее на душе. Не Третьяковская, словом, галерея. Узрев чью-то пятку в протертом носке, кокетливо выглядывающую из-под шторки, храпящее тело, накрытое куртками так обильно, что если бы не сопение и периодическое посвистывание, можно было бы принять эту инсталляцию за груду тряпья, услышав глухой кашель, втянув носом густой кисловатый запах чужих тел, Юна брезгливо передернула плечами. Желание бежать домой и просить у отца прощения стало в какой-то момент таким сильным, что она едва не поддалась. Но вовремя опомнилась: вернись она сейчас побитой собакой, папа бы торжествовал, а Юна лишь доказала бы свою полную несостоятельность. Разве она чем-то лучше всех этих людей? Они ведь устроились — и не скулят, не жалуются, значит, и ей такое под силам.