Шрифт:
Муж возвращается из ванной вместе с сыном.
– Вы помыли руки? – натягиваю на себя улыбку.
– Да! – воскликнул сын и, не дожидаясь нас, умчался на кухню.
В гостиной мы с Артемом остались одни.
– Последнее дело, Влада, - обещает муж, впиваясь в меня своими янтарными глазами, - зов прошлого.
Глава 1
Артем Арбинский
– Я надеюсь, что моей семье ничего не угрожает? – уточняю я.
Хотя и сам знаю ответ. Гарантий никто мне не даст.
Собеседник размахивает руками и повторяет мои мысли:
– Я не стану давать гарантии. Только смертник пообещает тебе сладкую жизнь.
Сцепить руки в замок и материться сквозь зубы – это именно то, что мне хотелось делать в этот момент. И я это делал.
– Нет, ты издеваешься! – цежу я без наигранной злости, - сколько лет прошло, черт возьми? Даже исковая давность – и та три года!
– Одно дело закон, другое дело – мы, - вкрадчиво поясняет собеседник.
Поясняет правила, в которых я погряз.
– У меня жена, дети, - предпринимаю последнюю попытку, - я давно в этом не варюсь, понимаешь?
– Много лет истина одна и закон для нас един: мы все варимся в этом до талого. Тебе ли не знать эту мантру, Арбин?
– Не называй меня так, - хлопаю по столу.
И беру себя в руки. Нельзя так нервничать, даже если нервы ни к черту, а тебе 43 года. Возьми себя в руки.
– От прошлого не убежишь, Арбин. В юные годы нужно было думать о том, что у тебя когда-то будет семья, когда-то появятся дети, и тогда не стоило соваться в мир цинизма, беззаконья и опасности.
Я закрываю глаза. Когда-то я действительно был юным глупцом, и уж точно не о семье я думал, когда в 20 лет начинал преступную деятельность.
Да к черту. Даже в 32 я не думал о том, что у меня когда-нибудь будут дети.
Ведь я полагал, что не могу их иметь. Даже летал в Израиль в то время, как Влада, еще будучи моей гостьей, уже была в положении.
– Довольно это вспоминать, - цежу я с закрытыми глазами.
– Тяжело?
Алиев не насмехался. На его лице не было ни тени улыбки.
Этот вопрос был лишен эмоциональной окраски.
У него у самого в жизни черти что.
– Тяжело, - выдыхаю я.
– Я раньше не мог. Время не приходило, - пожимает плечами Алиев, - но я тебе жизнь спас.
– Я помню.
– Ты мне должен, Арбин.
– Это я тоже помню, - начинаю злиться.
– Я вернулся за долгом.
Я возвращаюсь в рабочее состояние, оставляя разъедающие мысли на потом. Скоро Влада вернется с прогулки, скоро дети прибегут. Говорить нужно, дело надвигается.
– Довольно, давай к делу. Какие риски? Против кого мне надо будет танцевать?
Алиев пододвигается ближе.
Я согласился.
Впрочем, выбора у меня не было.
– Ты станешь лидером группировки, действующей против Анархиста.
– Сейчас ты несерьезно, Алиев. Или ты сошел с ума, - бросаю резко.
Поднимаюсь со стула и прохожу к окну.
Черта с два.
С дуба рухнул? Какой из меня лидер? Я давно директор одной строительной компании, которая, в общем-то, даже не на слуху.
– В тебе остались нужные мне качества. Мне нужно сместить Анархиста и посадить своего человека. Эмина.
Голос Алиева становится мягким, и мыслями он уже далеко не здесь. Он уплыл. Пришлось подойти и щелкнуть перед его глазами, чтобы очнулся.
– Алиев, шутки у тебя не смешные. Эмин Шах – это не свой человек. Это сын Анархиста.
– Это тот, кого я хочу видеть во главе города.
Я прищуриваюсь.
Что тут, твою мать, происходит?
– Почему Эмин? Почему не твои дети? В целом, почему Эмин? – не понимаю я.
– Ты же знаешь: я отошел от дел, - хмурится Алиев, - мои дети здесь не причем.
– В том и дело, что ты отошел от дел, - пытаюсь понять я, - какое тебе дело, кто займет место Анархиста? Басмановы или Эмин… какая к черту разница? Это даже не твой город.
– Арбин!
Голос Алиева становится жестче.
Имеет право, ему почти шестьдесят. А еще я, кажется, копнул не туда. По каким-то причинам Алиев не может светиться, иначе бы сам сделал это дело.
– Я выбрал тебя не только по долгу. А еще по умению не задавать лишних вопросов и лезть не в свое дело.