– Влада, мы должны быть здесь, - настойчиво повторил муж.

– Мы оставили детей… я переживаю, - выдавливаю я.

И мы заходим в холл. Яркие прожектора, бьющие прямо в лицо, веселье струится по чьим-то бокалам, старые знакомые приветствуют… Арбина.

Все они знают историю нашего знакомства.

Молчат, здороваются со мной вежливо, но каждый помнит, как я была просто пленницей.

Они помнят племянницу своего злейшего врага. Моего дяди давно нет в живых, но есть я. Теперь уже жена и мать детей Арбинского.

– Здравствуй, Влада, - приветствует меня кто-то.

Я улыбаюсь в ответ, но почти следом опускаю взгляд. Напряжение витает в воздухе до тех пор, пока мы не встречаем виновников торжества.

Недавно женился сын влиятельного человека. Ради него мы приехали сюда.

– Здравствуй, Арбин. Как ты? Как семья?

Пока муж начинает разговор с Эмином, я рассматриваю его новоявленную жену. Тихая и немного запуганная… я ведь в этом разбираюсь, она напугана.

– Диана, познакомься с женой Артема. С Владой Арбинской, - представил меня ее муж.

Диана кивнула, присматриваясь ко мне.

Похожие судьбы? Не думаю. Но что-то в ней было – то, что заставило меня вспомнить себя в ее возрасте.

– Очень приятно, Влада, - произнесла она.

Я улыбнулась, и мы пожали друг другу руки.

Она показалась мне интересной. Диана Шах показалась мне близкой.

– Эмин, я бы хотел поговорить об этом в другой обстановке, - предложил муж, - сейчас мы привлекаем внимание.

– Ты предлагаешь мне союзничество? – перебивает Эмин.

– Именно.

– Я работаю один, - отчего-то выпрямляется Эмин.

– Я знаю, против кого ты работаешь. Твой старик выжил из ума, и тебе пора найти союзников, - настаивает муж, - иначе все действительно поверят в то, что ты следуешь указаниям Анархиста. А это пагубное дело, Эмин.

Мой муж усмехнулся. Я вздрогнула. Зачем лезть на рожон?

Кажется, этим взглядом он разозлил собеседника. Эмин упрямо сжал губы. Диана напряглась, да и вообще весь разговор сводился к борьбе.

– Когда-то ты поддерживал моего отца, - бросает Эмин, прокручивая в своих пальцах бокал с янтарной жидкостью, - а сейчас говоришь о свержении?

– Времена меняются. Не только я не доволен политикой Булата. Чем быстрее ты займешь его место, тем большую поддержку тебе окажут.

Лишь сейчас я начинаю понимать, с какой целью мы приехали сюда. Моему мужу поручено отговорить Эмина, не следовать пожеланиям своего отца.

Только такой пресс не нравится Эмину. А он сильный игрок, раз за него вцепились. Раз за ним стоят люди. И отнюдь не слабые.

– Анархиста любят все меньше и меньше, - добавляет муж, - и ты единственный, кто может остановить его вседозволенность. Старик реально переходит все границы, понимаешь?

– Что ты предлагаешь? – прищуривается Эмин.

– Я хочу выразить тебе свое почтение, Эмин, ведь следующим после Булата стоишь ты… или твой наследник, если ты исполнишь и эту волю старика, - усмехается Артем.

Артем усмехается, но, тем не менее, он видит в Эмине достойного соперника. Я чувствовала, что с этим Эмином никто не хочет связываться.

Безумный, бешеный, сильный и жестокий младший Шах – вот как называют этого человека, в чей город мы приехали. Поэтому муж предлагал сотрудничество.

– Ближе к делу, Арбин, - подбирается Эмин.

И тогда муж говорит то, от чего кровь стынет даже в моих жилах.

А ведь Диана – дочь человека, о котором сейчас пойдет речь.

– Мне птичка нашептала, что на Булата планируется покушение. Не мешай, и тогда ты спокойно займешь его место.

Что?

Покушение?

Боже, во что мы опять угодили?

Когда мы будем жить спокойно?..

Или это наш удел? Удел женщин жестоких мужчин…

– Когда? – хмурится Эмин.

Я бросаю взгляд на мужа. Испуганный, резкий.

Но ответить Артем не успевает. В зале гаснет свет. Начинается речь Булата Шаха, и я следую за мужем. Он уводит меня прочь – торопливо, напряженно.

– Артем, что происходит? – хрипло спрашиваю, едва поспевая за мужем, - пожалуйста, скажи мне… Куда мы идем?

– Тихо, Влада, - бросает он рвано.

И заводит меня в маленькое помещение. В темное и прохладное.

Сердце делает несколько ударов, а затем несется вскачь.

Когда-то меня также завели в темное помещение. И вся моя жизнь тогда с ног на голову перевернулась.