– Майора Дудуева, – сказал он, когда на том конце сняли трубку.

– Кто это? – Дудуев был у аппарата.

– Чинарский.

– А, это ты, – устало произнес майор. – Не ожидал, честно говоря.

– Да я и сам не ожидал, – сказал Чинарский, – не поможешь найти одну машинешку? «Шестерка» горчичного цвета, – продиктовал он номер машины.

– Зачем это тебе? – поинтересовался Дудуев.

– Потом объясню, – ушел от ответа Чинарский. – Так сделаешь или нет?

– Перезвони минут через десять. – Дудуев бросил трубку.

Чинарский снял с себя всю одежду и кинул на стул. Потом закурил, достал из карманов станок для бритья, записную книжку и карандаш, перенес телефонный аппарат в ванную, установил его на стиральной машине и шагнул в теплую воду. Записную книжку, карандаш и станок бросил рядом с телефонным аппаратом. Докурив сигарету, кинул окурок в раковину, снял трубку и, не вылезая из ванны, набрал номер Дудуева. Тот сообщил ему координаты владельца «шестерки» и снова поинтересовался, для чего это ему нужно.

– Эта сволочь отбила у меня девушку, – соврал Чинарский. – Хочу найти его и застрелить как собаку. Ты же знаешь, мне к этому не привыкать.

– Не пизди, Чинарский, я не верю ни единому твоему слову, – пробурчал обиженно Дудуев.

– И правильно делаешь, – усмехнулся Чинарский. – Может быть, я тебе скоро перезвоню.

Теперь настала его очередь бросить трубку, что он с удовольствием и сделал. Снова снял ее, закурил новую сигарету и, продолжая нежиться в ванне, набрал номер справочной.

– Карташов Виталий Борисович, – сказал он в трубку, добавив год рождения и адрес.

Примерно через минуту у него уже был номер телефона владельца «шестерки». Чинарский набрал номер Карташова. Вероятность того, что он нарвется на хозяина, была невероятно мала, но он решил попробовать.

Трубку сняла какая-то девчонка.

– Виталия Борисовича, – официальным тоном произнес Чинарский.

– Папа, тебя, – услышал он удаляющийся детский голос.

– Да? – Видимо, Карташов звонка не ожидал.

– Гражданин Карташов? – металлическим голосом спросил Чинарский. – С вами говорит старший оперуполномоченный по расследованию городской гибэдэдэ майор Чикин. – Чинарский говорил первое, что ему приходило в голову.

– Да? – озадаченно промямлил Карташов. В трубке повисла напряженная тишина.

– Не волнуйтесь, гражданин Карташов. – Чинарский добавил стали в голос. – Если память у вас хорошая, все будет в порядке.

– Не понимаю…

– Сейчас поймете. Сегодня, в тринадцать десять, вы подвозили пассажира от улицы Складской. Он был в светлом плаще и в очках. Не отпирайтесь, нам все известно.

– Это было немного раньше, – поправил его Карташов.

– Это не имеет значения, гражданин Карташов, не перебивайте меня.

– Хорошо…

– Нам нужно знать, где вы его высадили. Вопрос понятен?

– Да, да, конечно. Он вышел на углу Коммунистической и Советской, – торопливо сказал Карташов.

Сплошной совок, подумал Чинарский, а вслух сказал:

– Вы видели, в какой дом он вошел?

– К сожалению, я сразу же уехал, – простонал Карташов.

В этот момент позвонили в дверь.

– Не заперто, – прикрывая трубку ладонью, крикнул Чинарский.

– Не понял. – Карташов, кажется, что-то все-таки услышал.

– Благодарю за службу, – брякнул Чинарский в трубку и шмякнул ее на рычаг.

Обед не занял много времени – к глубочайшему сожалению праздного Антонова, который надеялся на пространную застольную беседу. Чинарский знал, что тот обычно извлекает из своего душевного реквизита: жалобы на неразделенную любовь, сожаления, сопли-слезы. Определив порядок надлежащих дел, Чинарский был собран и даже резок. Он позволил Антонову следовать за ним, но с единственным условием – чтобы тот «не мешался под ногами». Другим требованием Чинарского было абсолютное молчание последнего, то есть отсутствие стремления что-либо выспрашивать и прояснять. В общем, Чинарский требовал в каком-то смысле от своего «компаньона» того, чего желал всесильный Яхве от Авраама. Нерассуждающего подчинения.

Чинарский ограничился единственной фразой, сказав, что он непосредственно занимается расследованием убийства Кулагиной. Антонов пьяно кивнул и поспешил присоединиться к своему деловому приятелю.

Чинарский надел на себя все самое чистое и передовое из одежды, что имел в своем распоряжении. Антонов с веселым недоумением отслеживал эти «жениховские» сборы. Чинарскому мало было приличного пиджака и свежей рубашки, он вытащил из объемистой тумбочки видавший виды немодный галстук и принялся его завязывать. У него плохо это получалось, и Антонов предложил помощь. Чинарский обрадованно согласился, и вскоре его шею украсила сине-коричневая «удавка». Посмотревшись в зеркало, Чинарский скривил физиономию.