– Закрывай дверь-то, Варюша, не выстуживай хату.

Потом обратилась к Василисе Петровне, кивнула головой, аккуратно повязанной светло-коричневым платком:

– Здравствуйте, тетенька!

Василиса Петровна поклонилась им:

– Здравствуйте. Варюша одна, а другую как звать?

Черные глаза стрельнули на капитана, месившего тесто на столе:

– Сейчас же насмехаться будут. А сами хлеб месют, как будто женщина. Марусей меня звать.

Капитан повернул к ней голову:

– Ничего нет смешного. маруся - хорошее имя. Капитан бросил тесто, расставил руки, измазанные мукой; Маруся поспешила сама рассказать:

– Ваш сынок Алеша говорит: по глазам видно, что Маруся. Разве видно, тетенька?

– Верно. Посмотрите, Василиса Петровна, правда же видно по глазам.

Василиса Петровна улыбнулась, прямые ее бровки сдвинулись играючи:

– Дайка гляну.

Она внимательно расмотрела черные брови и лукавую пропасть черных зрачков:

– Красивые у тебя глаза, и вдно: Маруся!

Варюша широко открыла рот, засмеялась громко. Маруся склонила набок вбок голову перед Василий Петровной:

– Ой, и они за ними! Веселые все какие здесь живут... люди! А где Алеша?

Из чистой комнат выглянул раньше Степан, поднял брови к самым волосам и губы сложил в трубочку, будто свистеть собрался, пропел удивленно:

– Алеша, погляди, какие к нам девчата красивые пришли?

– Сам ты такой красивый: рыжая борода, и чегой-то тебе ее повыщипывали.

– Да я ее сейчас срезу, милые девушки! Еще чего не нравится, могу тоже срезать, ухо например!

Но девушки увидели Алешу, бросили Степана. Маруся заговорила громко:

– Товарищ Теплов, к тебе пришли, принимай в Красную гвардию.

Степан шлепнулся на табертку и открыл рот, у Василисы Петровны даже глаз зачесался; капитан, как погрузил руки в тесто, так и остался. Девушки заметили общее удивление, Маруся что-то хотела сказать, но не успела: крик поднялся в хате. Степан вскочил с табуретки и закричал громе всех, капитан что-то прохрипел протестующе, и Василиса Петровна произнесла какие-то слова. Только крик Степана оказался сверху:

– - Ха! В Краснужю гвардию! Да что вы, девчата, белены обьелись?

Алеша вытащил из кармана наган:

– Держи, Маруся, револьвер!

Глаза Маруси вспыхнули пожаром. Она жадной рукой ухватила рукоятку револьвера, дуло его само направилось в Степана. Степан вдруг сделался деловым, метнулся даже в сторону:

– Да что ты делаешь, Алексей! Да разве можно бабе...

Капитан тоже:

– Алексей Семенович, какие шутки с оружием!

Одна Василиса Петровна смотрела на всю эту историю с интересом, смеялась открыто и молодо:

– Молодцы, девчата! Поступайте в Красную гвардию!

Алеша обнял мать за плечи:

– Вот кто понимает дело - это мама! У девушек душа горячая, рабочяя, а винтовка и у них стрелять будет.

Степан вытаращил глаза:

– Да отними ты у нее наган, Алексей! Смотри, она в мамашу направила!

Маруся ответила звонким, как будто даже новым голосом, в котором уже не было ни девичьего смущения, ни девичьей легкой шутки.

– Ты солдат, не егози тама, в кого стрелять нужно! Чегой-то думаешь, ты один тут все понимаешь. Скажи, какой ты такой, военный. Я и без тебя знаю, в кого стрелять. Привыкли на бабу с крыши смотреть, эксплуататоры!

Степан смущенно затоптался перед Марусей:

– Девушка милая, я с тобой кругом в согласии. Отдай только наган, честью тебя прошу.

– Отдать, что ли, ему?

– Так, - сказал Алеша.
– Ты хорошо говоришь, Маруся, дело говоришь. А только револьвер не заряжен.

Варя снова захохотала громко. Маруся прищурилась на Степана:

– А еще военный! Испужался, как малый ребенок.

Алеша взял из рук Маруси револьвер, обернулся к Степану:

– Товарищ Колдунов!

– Слушаю, товарищ начальник.

Маруся снова по-девичьи пискнула:

– Вот, тетенька, как с ними разговаривать нужно. Тогда он сразу смирный!

– Сроку три дня. Маруся и...

– Варя.

– И Варя... рабочие на зводе Карабакчи. Рабочие, понимаешь?

Степан серьезно мотнул головой.

– Даю тебе три дня. Самые главные приемы с винтовкой, стрельба. Патрона по три выпустишь...

– Товарищ Теплов, разрешите доложить. Винтовок нет, а если шесть патронов, тоже достать нужно.

– Достанешь. Понимаешь?