– Мы разве ссоримся? Мы разговарием.

– Знаю, какие эти разговоры. Это разговор, а через минуту начинают драться. У меня во взводе чтобы этого не было!

В переднем вагоне заиграл сигнал. Пацаны прислушались.

– Хлопцы, на завтрак!..

Из-под одеял высунулись головы.

– Странно, как-то, вставать не играли, поверки не играли, а прямо в столовую...

В вагон входит Кравченко, член хозкомиссии и ее признанная душа.

– Командир, давай пацанов, получить по фунту хлеба, по два яйца и по яблоку.

– Мы в хлебе не нуждаемся, - говорит Сопин.

– Отправишь двадцать буханок в средний вагон, там разрежем.

По вагону проходит Клюшнев. Сегодня он дежурный командир.

– Что в вагоне не было скорлупы, крошек, санобход будет после завтрака.

Они с Кравченко удаляются, преисполненные важности, - они имеют право переходить из вагона в вагон. За ними отправляется несколько пацанов за завтраком. В отделении девочек тоже зашевелились. Прибежали старшие за буханками и тоже в зависти.

– Вот здорово, у них какие окна, по три человека может смотреть...

Снова в вагоне Кравченко.

– Если у кого попадется плохое яйцо, скажи командиру - обменяем.

Кравченко великий специалист своего дела. он провел хозкомиссию в крымском походе и теперь, когда его выбирали, чуть не плакал:

– Пожалейте, хлопцы, никогда покою нету, и день и ночи паришься.

Но хлопцы его не пожалели:

– Не ври, чего там паришься! А у нас поход серьезный, сан понимаешь! А тебе что? Мы пехом жарим, а ты в обозе едешь, и пищи у тебя хоть завались...

– Та на ту пищу давытысь протывно...

В крымском походе с ним случилась смешная история, которую никогда коммунары не забудут. Колонна коммунаров спустилась в Симеиз прямо от обсерватории через Кошку, а обоз пошел по шоссе. На каком-то повороте слез Кравченко с воза и присел на дороге переобуться, потом начто-то загляделся и потерял обоз из виду. Бросился вдогонку, попал не на ту дорогу и совсем заблудился. Обоз вошел в Симеиз, присоединился к колонне, а Кравченко нет. Ждали, ждали и забеспокоились. Уже стемнело. Послали трубачей в горы и сказали:

– Играйте сбор, не поможет - играйте на обед, обязательно прибежит.

Но и "на обед" не помогло. Так Кравченко и не нашли и без него на другой день отправили обоз в Ялту, а сами погрузились на катер. Большинство было опечалено трагической гибелью Кравченко, но опытные коммунары говорили:

– Найдется старый, не бойтесь...

Действительно, в Ялте на набережной, когда мы сходили с катера, нас встречал Кравченко, измазанный и потертый.

– Где тебя черт носил?
– спрашивают у него.

– Да где ж? Я ото отстал от обоза, черт его знает, куда оно повернуло, ходил, ходил, та й пришел в Симеиз отой самый. Спрашивал, кого только не спрашивал, чи не видел кто обоза, так никто и не видел, как сквозь землю провалился. Так я й пошел прямо в Ялту, денег со мной же не было...

Коммунары, пораженные, выслушали эту исповедь.

– Да слушай ты, халява!

– ну, чего же я халява?
– спросил Кравченко обиженно.

– Халява! А чего ж ты не спросил, чи не бачылы тут хлопцив з музыкою?

– Та на що мени музыка ваша, - разозлился Кравченко, - когда мени обоз був нужный!.. А дэ ж вин зараз?

– Кто?

– Та обоз же, от ище дурень...

– Обоз в пять часов отправился в Ялту.

Кравченко юегом бросился в город... Так и не разобрал он, почему его назвали халявой.

Теперь Кравченко опытнее и, пожалуй, не потеряется, но и теперь он умеет ограничить свои действия формулами самой ближайшей задачи.

После завтрака культкомиссия притащила газеты и журналы, купленные на узловой станции. Но недолго коммунары предавались политике, завязались разговоры. Они были на границе двух эпох, совершенно не похожих одна на другую: они только что оставили свои станки и развороченную в стройке коммуну, но еще не вступили в сложные переплеты похода. Говорили все-таки больше о коммуне.

– А интересно, чи отремонтирует станки Соломон Борисович?

– А на что тебе станки эти? Там, брат, будут такие машины!..

– Не успеют к нашему приезду...

– Успеют!..

– А здорово дорога вышла, красота!..

– А вот хлопцы, сто пятьдесят новеньких как напрут, ой-ой-ой... Напрасно мы позадавались перед Правлением.

Дело в том, что в Правлении все-таки побаивались - новенькие разнесут. Но коммунары в Правлении говорили:

– Вот увидите, как тепленькие на места станут...