Новая ошибка, которую она делает, практически падая, но я вовремя ловлю её и удерживаю на ногах.

— Ты должна смотреть вперёд, а не на меня, — с улыбкой, говорю я.

Девушка смущённо отводит взгляд в ноги и выдыхает.

— Я не могу сосредоточиться.

— Почему?

— Потому что…

— Очень информативный ответ, — смеюсь я. — Ещё половина склона.

Эмма смотрит в сторону тропинок, после чего переводит взгляд на меня.

— Не торопись, всё получится.

— Это сложно.

— Не сложней, чем смешивать ядовитые реактивы.

— Но там я всё знаю.

— И тут будешь знать, ты же не начала делать вино из воды сразу, как только села за стол. Ничего не получается с первого раза, всему нужно научиться, просто наберись терпения.

— Как ты научился?

— Брал занятия.

— И через сколько ты научился?

— Через два дня.

— У меня не получится научиться так быстро.

— Нужно только изучить канты, ты будешь ехать прямо, но не всегда. Где-то нужно объехать препятствие, для этого нужны канты. У тебя хорошо получается передний, просто поработай над задним.

На губах Эммы появляется слабая улыбка.

— Готова?

— Нет.

Её ладони перебираются на мои плечи и тянут к себе.

Встречаюсь с её губами, обвивая талию девушки, которая опирается на меня, но качается и теряет равновесие, из-за чего мы падаем. Вовремя реагирую и за долю секунды выставляю руки, чтобы не упасть сверху.

Улыбаюсь, слушая её смех и болезненный вопль, с которым она приземляется на снег, вновь обвивая мою шею.

— Это было опасно.

— Целовать тебя?

— В таком положении, — киваю я. — Я мог оставить от тебя лепёшку.

— Я не против, — улыбается Эмма, потянув меня ближе к себе.

Вновь окунаюсь с головой в эту девушку, губы которой встречаются с моими. Забываю, что мы на склоне и в неудобном положении, где нависаю над ней в виде упражнения планки, благодаря чему руки моментально затекают и становятся ватными. Мне с трудом удаётся разорвать поцелуй, чтобы не принять участие в съемках порно фильма на склоне горы. Кроме сноуборда, что упирается и позволяет удержаться на месте, руки тоже принимают неплохую нагрузку.

Поднимаюсь на ноги и помогаю это сделать Эмме. Она не торопится повторять упражнения, мы скатываемся с горы и снимаем сноуборды.

Только когда попадаю в тёплый холл отеля, понимаю, насколько замёрз. Я готов принять всё, что способно пустить кровь по венам. На данный момент, поспособствовать может только горячий чай, который сразу заказываю в номер ещё до того, как получаю ключи. Щёки Эммы тоже покраснели настолько, что кажется, будто вся кровь от её тела прильнула именно к ним. Не успеваю что-то сказать, когда переступаю порог номера, лишь наблюдаю за Эммой, которая по пути скидывает куртку и шапку, исчезая за дверью, ведущей в ванную комнату. Стягиваю верхнюю одежду, и благодаря открытой двери замечаю, что она включила воду в ванной и выдавливает какую-то жидкость из флакончика, которая наверняка является пеной для ванн. Отвожу взгляд, когда она начинает снимать остальную одежду, и улыбаюсь, слыша, с каким блаженным стоном она залезает внутрь.

— Ты принесёшь учебник и ежедневник? — спрашивает девушка.

— Принесу.

Знаю, заходить к ней сейчас — опасный момент для самоконтроля. Я готов переступить порог только тогда, когда она полностью утонет в пене для ванн, оставляя на поверхности голову. Занимаю себя тем, что меняю одежду на шорты и футболку, следом за чем приносят заказ в виде горячего чая.

— Эйден? — зовёт девушка.

— Я помню.

Вздохнув, останавливаюсь в пороге ванной комнаты, предварительно наполнив кружку чаем и смеясь над тем, сколько пены. Она явно переусердствовала, выдавив весь флакончик.

Эмма обращает ко мне взгляд и показывает язык, собрав волосы в небрежный пучок на макушке. На её щеках ещё остался прежний румянец, который сопровождается блеском в глазах. Она выглядит счастливой и довольной, и подобный вид, каждый раз находит отклик в грудной клетке.

Её пальчик указывает на тумбочку.

— Твоя очередь.

— Что?

— Ты согласился читать.

Смеясь, отрицательно кручу головой.

— Не правда, не соглашался.

— Я никогда не принимала ванну с кем-то, поэтому либо ты читаешь, либо раздеваешься и залезаешь.

— Ты не можешь ставить мне условия, — улыбаюсь я. — Проиграла ты, поэтому они с меня.

Эмма отвечает хитрой улыбкой.

— Правила легко поменять. Мы играли не совсем честно.

— Ладно, — выдыхаю, занимая тумбочку и, поставив кружку на поверхность столешницы раковины, открываю учебник.

Краем глаза улавливаю торжественную улыбку, с которой Эмма отклоняется на бортик ванной и выжидающе смотрит на меня.

Когда читаю, с трудом могу произнести некоторые слова, с которыми не был знаком ровно до этого дня. Иногда они кажутся настолько абсурдными, что с трудом укладываются в голове. Я не понимаю ничего из прочтённого, зато Эмма легко повторяет за мной тезисы и, вероятно, расставляет их по полочкам в своей голове. Несмотря на некоторую схожесть, понимаю, что между нами есть различия. Она выбирает то, на что я никогда бы не указал пальцем. Для меня это слишком скучно, хотя порой кажется довольно занимательным, но это лишь тогда, когда помогаю ей в лаборатории.