Шрифт:
— Уже? — посмеиваюсь, предоставив ей время прийти в себя.
Грудь Эммы быстро вздымается и опускается из-за тяжелого дыхания, которое она пытается выровнять и сфокусировать взгляд на мне, что получается с трудом. Обернув ноги вокруг меня, она на секунду закрывает глаза и кладёт ладони на мои предплечья.
— Третий будет?
Пытаясь что-то сказать, она лишь смешит.
— Если другим способом? — интересуюсь я, из-за чего её глаза распахиваются и находят мои.
— Другим? — дрожащим голосом спрашивает она.
Не даю ответ, склоняюсь к шее и поцелуями, которые явно сводят её с ума, прокладываю новые дорожки. Она сжимает ноги, когда хочу выйти, но рукой помогаю ослабить тиски и всё же выхожу. Губы переходят на грудь, а пальчики Эммы сжимают одеяло. Мне нравится видеть её такой безумной. В глазах пылает огонь, волосы разбросаны по постели, спина выгибается в форме радуги, а изо рта вырываются самые превосходные стоны, мешающиеся со вздохами. Вижу, что она на грани, поэтому помогаю дойти до пика с помощью пальцев, которые сочетаются с поцелуями. Практически каждый участок её кожи покрасневший, и хватает нескольких минут, чтобы стены комнаты наполнил новый крик.
— Эйден, черт возьми!
— Черт возьми? — смеюсь, поднимаясь к её губам.
— Пожалуйста… — умоляюще шепчет она.
— Что?
— Хватит издеваться…
— Что на счёт четвёртого?
— Пожалуйста…
— Пожалуйста, четвёртый? — довольно улыбаюсь я.
Эмма что-то невнятно булькает и стонет.
— Ты не можешь, — осевшим голосом, говорит она.
Выгнув бровь, смотрю на неё сверху-вниз.
— Проверим?
— Пожалуйста… ты ещё ни разу…
— Тебя это беспокоит?
— Да… — смущённо отзывается девушка.
— Не переживай, ограничимся пятью твоими и одним моим.
Новые поцелуи, которые заставляют её задыхаться, а меня будоражат от экстаза. Кажется, я готов откладывать свой оргазм, чтобы увидеть ещё несколько тех, что получит Эмма. Это становится манией: видеть её такой уязвимой, когда щёки краснеют, с пухлых губ срывается стон и моё имя, а тело бьется дрожью. Это лучшее, что я видел и лучшее, что было.
Дорожка прокладывается по талии и переходит на внешнее бедро, сменяясь внутренним. Теперь на нежной коже её ног тоже остаются красные следы. Глаза Эммы находят мои, когда она приподнимается на локтях и кусает нижнюю губу. Почти подбираюсь к самой эрогенной зоне, благодаря чему голова девушки откидывается назад, и новая волна дрожи пронзает её тело.
— Эйден… — с паникой и страхом в голосе, отзывается Эмма.
Она вновь находит мой взгляд и крутит головой.
— Не надо, пожалуйста…
— Уже поздно, — отвечаю я, укусив кожу на бедре и накрыв губами её самое сокровенное место.
Эмма обессилено падает на спину и сжимает ноги. Она пытается уползти, но я обвиваю её ноги руками и удерживаю на месте. И то, что было до, можно не брать в расчёт, потому что теперь она абсолютно растеряна, открыта и уязвима. Об этом говорит напряжение в теле, которое не прекращает дрожать. Сжав ткань постельного белья так сильно, что белеют костяшки пальцев, она перебойно дышит.
Накрываю её кисть ладонью, и стараюсь унять напряжение, что возникло в ней, оставив несколько поцелуев на животе.
— Ты должна расслабиться, — шепчу я.
— Я не могу…
— Можешь.
— Не могу, — всхлипывает она.
— Это всего лишь секс, Эмма, тут не должно быть предрассудков или стеснения. Нужно расслабиться и получать удовольствие.
— Я не могу расслабиться…
— Ты была расслаблена до этого момента.
— Но я не могу так…
— Как? Мы оба понимаем: тебе приятно, что тебя беспокоит? Что я вижу тебя?
— Что… буду должна…
— Ты ничего не будешь должна, это дело желания. Помни, что ты никому ничего никогда не будешь должна.
— Я не могу расслабиться…
— Попробуй, — мягко говорю я, чтобы прогнать её страхи. — Если не получится, мы не придём к этому, пока ты не захочешь сама.
Она делает протяжный выдох и проскальзывает между моих пальцев, сжав ладонь. Даю ей ещё минуту, чтобы унять волнение, и лишь после чувствую, как расслабилось тело, благодаря чему прокладываю новую дорожку по животику. Эмма снова напрягается и сильней сжимает мою ладонь.
— Эмма?
— Да, знаю…
Ещё одна попытка, где она напрягается, но спустя несколько секунд расслабляется и выдыхает.
Мне никогда не доводилось работать над кем-то, как над самим собой. Обычно я был тем, кто в сексе получает, а не отдаёт. Сейчас моё положение сделало глобальный разворот на сто восемнадцать градусов, я — тот, готов отдать всё. Это не интерес и любопытство, я знаю, что в ответ могу получить намного больше. Она может дать мне практически всё, разве что за исключением звёзд с неба, в которых не нуждаюсь. Она отдаст себя, если сделаю всё правильно.