– А почему – «тем более»-то? – буркнул я.

– А почему бы и нет?

– Я уже предлагал съездить ко мне домой за паспортом. Это дело на полчаса максимум. Половина глупых вопросов отпала бы.

– Съездим еще, всему своем время, – кивнул Хренов. – Но, чтобы уж два раза не вставать, сначала проясним вторую половину вопросов. Может, они на поверку и не такими глупыми окажутся… Где вы взяли этот смартфон?

– Нашел на улице, – хмыкнул я.

По большом счету, это было правдой – хоть на детекторе проверяй.

Эх, дернул же меня Уроборос забрать этот Ольгин телефон! На кой, по большом счету, он мне сдался – тем более, запароленный?! Нет, наверное, специалисты в Ордене сумели бы его вскрыть – и даже найти внутри что-нибудь интересное… Вот только до того меня легко могли по нему проследить легионеры.

Собственно, засовывая тогда гаджет в карман, я не думал ни о первом, ни о втором обстоятельстве. Тупить после Скачка – бесценно…

– Нашли, значит, – хищно прищурился дознаватель. – И где же это у нас в Москве валяются под ногами Айфоны?

– В районе 9-й Парковой, – снова честно ответил я.

– Это там, где вы напали на потерпевшую?

– С этого конца ваши коллеги уже заходили, – вздохнул я. – Повторяю еще раз: я ни на кого не нападал!

– А вот здесь написано, что нападали! – вынув из папки перед собой исписанный листок, протянул его мне лейтенант. – Не желаете ознакомиться?

– Никогда не любил фэнтези, – презрительно бросил я, но бумагу все же взял.

Это была копия заявления в полицию. Все данные потерпевшей были тщательно замазаны белым канцелярским корректором, но угадать автора пасквиля труда не представляло.

Из документа следовало, что сегодня приблизительно в половине третьего пополудни неизвестный моего возраста, моей внешности (описание было дано весьма точное, я и сам бы не сумел лучше) и в такой же, как на мне, одежде подстерег несчастную жертву у раскопанной теплотрассы на 9-й Парковой улице, после чего попытался изнасиловать и ограбить. Сорвал часть одежды – джинсы и майку – но потерпевшая сумела вырваться и убежать на улицу, где попалась на глаза наряду полиции. Вместе со штанами негодяю достался дорогой телефон престижной модели.

Заканчивалась бумага слезной мольбой к доблестным полицейским найти и наказать злодея, а также вернуть похищенный мобильник и, если получится, одежду.

Закончив читать, я в задумчивости откинулся на спинку стула. Хренов меня не торопил – вероятно, не желая мешать «клиенту дозревать», только глазами исподлобья зыркал.

Итак, что у нас тут получается?

Во-первых, Ольга выжила. Ну да, если бы ее и впрямь засосало потоками, в награду мне, наверное, достались бы не только джинсы и футболка. Возомнить, что, отправляясь на встречу со мной, рыжая бестия не потрудилась надеть белья, при определенной доле фантазии было еще можно, но обувь на Ольге точно имелась. Удивительно, что я сразу это не сообразил. Все Уроборосов Скачок!

Несмотря на весь пыл моей ненависти к легионерам – после того, что они делали с Полиной – где-то в глубине души я ощутил и облегчение тоже. «Тоже» – потому что основным чувством тем не менее было разочарование – полку опасных врагов не убыло.

Ладно, продолжим. Что у нас сегодня «на второе»?

А во-вторых, теперь стало понятно, как полицейские вычислили меня у метро – по описанию бывшей подружки. И это означало, что они совсем не обязательно работают на Легион напрямую. Может, и работают, но, может, просто добросовестно исполняют свой служебный долг. И если верно последнее – тогда для меня еще не все потеряно!

Ну и в-третьих… А в-третьих – как следствие из «во-вторых» – милая Олечка (знаю, что не любишь подобного обращения – но это твои проблемы, дорогуша), в затеянную тобой игру ведь можно играть и вдвоем!

– Ну что ж, – выдавив кривоватую улыбку, прервал молчание я. – Будем считать, что благородный рыцарь из меня не получился… Придется переквалифицироваться в управдомы… То бишь в стукачи…

– Благородный рыцарь? – вздернул брови Хренов. – Вы это о чем?

– Съемка еще ведется? – вопросом на вопрос ответил я.

– Разумеется, – кивнул дознаватель. – Я сообщу, когда остановлю видеозапись.

– Тогда слушайте. Вот здесь, – ткнул я пальцем в листок заявления, – указано: «неизвестный». Это знаете ли, даже слегка обидно. Столь подробно описанное вашей так называемой потерпевшей лицо ей очень даже известно. Как и мне – она сама. Заметьте, вы же не называли мне заявительницу по имени! Даже вон в документе замазали. Так я вам скажу: зовут ее Ольгой, фамилия – Бирюкова. Проживает она в Кузьминках. Точнее, до недавнего времени там проживала, где сейчас – не знаю, может, и там же. Удивлены?