Дефранциско, будучи большим дураком, просто уселся, но я заметил, что больше никто не двигался, а старший брат Тони грозно смотрел на него. Я толкнул его локтем и тот остановился, парень непонимающе глянул на меня. На столах перед нами поставили серебренную утварь и пустые бокалы для вина. Тад поднял свой нож и постучал по стакану, от чего тот зазвенел, внезапно все старшие братья двинулись, чтобы уселись, показав нам, тем самым, пример. Без слов мы сели на назначенные места.

Все с любопытством смотрели на расположение приборов. Вилка была на положенном ей месте слева, но нож для стейков лежал справа и был перевернут, указывая на тебя. Все положили руки на колени, кроме Дефранциско, что подобрал свой нож. Марти глянул на меня и закатил глаза, мне снова пришлось пинать Тони. Будто я был ответственным за этого идиота.

Затем, Хэнк ударил по своему бокалу и еще пятнадцать братьев вышло из коридора, все в темных брюках и белых рубашках, будто приспешники мафии из фильмов. У каждого в руках была бутылка шампанского, они наклонились и наполнили наши бокалы.

Дефранциско потянулся за своим, но я успел пнуть его локтем, и тот остановился. тем временем, бокалы наполнялись и на противоположной стороне стола. Мы продолжали сидеть, официанты вышли и вернулись с ложками в руках. В одних ложках были клубнички, которые торжественно опустили в бокалы старших братьев. В других ложках были замороженные горошины, которые бросили нам. Официанты ушли, и после того, как Тад ударил по бокалу, старшие братья взяли свои бокалы и кивнули нам, давая понять, что нужно сделать так же. Тони выпил свой с одного глотка, хотя всё остальные и ждали когда Тад и Хэнк допьют. Я глянул на Марти и Джека Джонса, старшего брата Тони, и пожал плечами. Это идиот совсем не понимал что к чему.

Хэнк ударил по бокалу еще раз и официанты вернулись, внося наши тарелки, на каждой из который был стейк, пюре и горох. Затем Тад ударил по бокалу и официанты вернулись с еще одной горошиной на ложке, которую бросили нам в бокалы. Когда они ушли, нам разрешили есть. Я успел схватить Тони прежде, чем он набросился на мясо. Стейк не был лучшим, что я ел, но мне попадались и хуже, к тому же мы были голодны. Шампанское тоже было одним из самых дешевых, но выпив какое-то количество, оно даже начинало казаться вкусным. Каждые несколько минут Тад и Хэнк били по бокалу, и нам подносили больше шампанского и горошин, что бросали в наши бокалы.

Ужин закончился с очередным ударом по бокалу, старшие братья встали и кивнули, чтобы мы последовали за нами. Хэнк вышел из актового зала и мы пошли за ним, Бруно сразу за ним, Энди закрывал строй. Позади нас маршировали старшие братья. Мы пошли вниз к подвалу. Там тоже было темно, если не считать свечи, что освещали темный стол. За ним было пять мест. Кандидаты выстроились в ряд, с левой стороны и наши старшие братья стояли с правой стороны. Вокруг нас в круг встали другие братья. Тад передвинулся к центру стола.

– Кандидаты, я призываю вас поклясться в приверженности Каппа Гамма Сигма и дорогим нам идеалам, – он читал с маленькой книжечки, которую держал сбоку так, чтобы на неё попадал свет свечей. Нас посвящают! Посвящают! Никто даже не предупреждал! В этот момент всё стало куда более странно. Братья начали тихо бормотать себе под нос мантру. Тад начал перечислять список клятв. Да уж! Омерта Мафии была детским лепетом по сравнению с нами! Должен сказать, что этим ребятам в Амхерсте было действительно нечем заняться! Судя по тому, в чем я только что поклялся, даже мысль о том, чтобы раскрыть наши секреты была достаточной, чтобы в меня ударила молния!

Затем мы в том же порядке пошли вписывать наши имена в клубную книгу перьевой ручкой. Чернила, кстати, Тони разлил на стол.

Тад закончил к одиннадцати часам.

– Испытание завершено. Теперь вы посвященные. Я призываю всех новых братьев уединиться на этот вечер, созерцать в молчании то, в чем они поклялись, и тем самым показать свою преданность и послушание.

Прозвучала еще парочка пафосных фраз, но всё это значило лишь то, что молчать мы должны до рассвета и вернуться сюда в то же время завтра. Затем мы отправились к задней двери и ушли в ночь.

Прежде, чем мы вышли на тротуар, Дефранциско открыл свой жирный рот и сказал "Ну, что теперь?".

В ответ прозвучала куча проклятий сквозь закрытые рты и жесты заткнуться. Мы отправились обратно в общежития.

В 206-ой я нашел Фрэнка, который тоже серьезно сидел в костюме и молчал.

Наверное у всех братств такой обряд. Мы улеглись на кровати и спали до позднего утра.

Когда я открыл глаза, Фрэнк уже сидел на кровати. Он глянул на меня и спросил:

– Посвящение?

– Ага. У тебя тоже?

Он кивнул.

– Можешь говорить?

Я выглянул в окно и глянул на залитую светом парковку.

– Рассвет прошел. Я могу говорить.

– И как оно?

– Если расскажу, то придется убить тебя.

Фрэнк улыбнулся.

– Тоже самое! Сегодня обратно к бочкам?

– Ага. А ты в Теке? Он кивнул. Думаю пора веселиться! – сказал я.

Фрэнк еще шире улыбнулся. – Думаю, ты прав!

На самом деле план мне был известен; я уже проходил через это. Чего первокурсники, однако, не знали – сколько усилий эта Адская Неделя требовала от братии. Они видели только бесконечные издевательства и работу, но не понимали, что братия прилагала массу усилий, чтобы всё это правильно провести. Ответственный за Ад проводил времени без сна не меньше, чем кандидаты. Везде требовались братья для детального надзора за работами и чтобы вести кандидатов на шакалью охоту. Крайне тщательно выбирался Ответственный за Ад и его заместители, а несколько третье- и четверокурсников получили задание защитить кандидатов от чрезмерных издевательств.