– Сейчас вскупнусь, ты сделай тоже самое, красиво разоденься и спустимся поужинать, ладно?

– Хорошо, я проголодалась! – ответила она с улыбкой.

Пятнадцать минут спустя, я чувствовал себя чистым и свежим, надел хаки и рубашку. Босой проскочил к шкафику с обувью и стал ждать в коридоре между нашими комнатами. Я слышал как Мэрилин возится в своей комнате, так прошло еще минут пятнадцать. Но ожидание того стоило. Она надела простое розово-белое платье, и топ, что завязывался со спины. Платье было достаточно коротким, что не покрывать её колени. На ноги Мэрилин нацепила сандали со средним каблуком.

Она даже не надела свой лифчик без бретелек, что заставляло её грудь заманчиво трястись.

– Похоже, мне прямо сейчас хочется начать вести переговоры!

– Забудь! – сказала она со смешком.

На губах был блеск, она едва ощутима пахла цветами… запах шел проникал в мой нос и летел прямо в член.

– Только не когда ты выглядишь так великолепно, как сейчас.

Я обнял её и поцеловал, давая свободу рукам и языку. Платье было очень тонким, на ней были трусики бикини и больше ничего… только будучи мертвой она не могла бы почувствовать мою эрекцию! Её сосочки выпирали через топ, так что это чувство было взаимным.

Спустя пару минут она застонала и оттолкнула меня.

– Ужин!

В её глазах горел огонек, девушка запыхалась, что делало невероятные вещи с топом. Мэрилин очень неуверенно отошла от меня.

Я и сам восстановил дыхание, взял её за руку и схватил ключ.

– Ужин.

Мы взялись за руки и пошли по коридору к лифту.

Я все не отводил от неё взгляда и она это заметила:

– Что?

– Ничего.

– На что ты смотришь?

– На тебя. Ты красивая.

Мэрилин покраснела и отвернулась, но я увидел её отражение в до блеска отмытом полу. Она улыбалась.

Мы шли через лобби к одному из ресторанов, я увидел мужчину за стойкой регистрации, что махал рукой и зовет меня:

– Мистер Бакмэн! Мистер Бакмэн!

Я подошел к приставку.

– Могу я вам помочь?

– Мистер Бакмэн, вам оставили несколько сообщений.

Я с интересом глянул на Мэрилин, а она подозрительно на меня. Телефон в нашей комнате не звонил. Служащий за стойкой позвонил.

– Думаю проблема в том, что они пришли когда вы только въехали. Мы отложили их, но я не был у стойки, когда вы приехали, мои извинения.

Он передал мне маленькую стопку розовых листиков. Я просмотрел их.

– Всё в порядке. Ничего критичного. Спасибо!

– Не за что, сэр. Наслаждайтесь вечером.

Я взял Мэрилин за руку и повел к ресторану. Мы быстро уселись. Уже за столом, Мэрилин спросила,

– Так что за сообщения?

Я просто дал ей записки. Они шли по мере прибытия. Первые четыре были от моей матери, они пришли гораздо раньше, чем я теоретически мог бы доехать, все они говорили о том, что я должен ей немедленно позвонить.

Пятая и последняя записка принадлежала моему отцу, в ней говорилось о том, чтобы я проигнорировал первые четыре сообщения, не звонил домой, а вместо этого позвонил ему завтра в офис. Свой номер он приложил. Я засунул всё в карман когда она передала мне их обратно.

– Что это значит? – спросила она.

Я вздохнул.

– Это значит, что моя мать съехала с катушек, но отцу удалось её успокоить. Это значит, что я больше никогда не вернусь домой, – я пожал плечами с неподдельным фатализмом.

Некоторые вещи нельзя исправить. Мой брат был первой из них, отношения с матерью – второй.

– И насколько всё плохо?

Я еще раз пожал плечами.

– Ну, я думаю, что мне об этом завтра расскажет папа. Но я могу попробовать угадать: для начала – Хэмильтон жив и в здравии… насколько добром здравии – тот еще вопрос.

Мэрилин недовольно посмотрела на меня услышав это.

– Когда я видел его в последний раз, он стонал и двигался, так что явно не умер. К тому же, так как полиция до сих пор не ворвалась в наш номер, никто им не звонил. У них было времени больше, чем достаточно, чтобы поймать меня.

Пришла официантка и приняла наш заказ.

Я решил взять джин-тоник, а Мэрилин – виски.

В главном ресторане Хилтона не было идиотских напитков с зонтика, эта участь доставалась другим ресторанам на территории. Я подождал пока девушка забрала у нас меню и ушла, прежде, чем продолжить.

– Серьезно, я как-то сказал отцу, что если Хэмильтон выкинет что-нибудь еще, я никогда не вернусь. Я был независим от них уже в течение трех лет, и по документам я тоже уже взрослый. Они могут сделать очень немногое, чтобы я поступал так, как они хотят. По крайней мере папа это осознает.