– Я люблю вас, миссис Бакмэн, – сказал я ей в конце.

Мэрилин положила голову на ладони, поставив локти мне на грудь, как она любила делать.

– Мне нравится, как это звучит.

Я перевернулся, избавляясь от давления её костлявых локтей на мою грудь.

– И мне тоже.

Снова перевернувшись, я сунул руку под голову. Тут Мэрилин заметила на моей руке пластырь.

– Что это? – спросила она.

– Хммм? Что?

– Это! – ответила она, тыкнув пальцем.

– Это скополаминовый пластырь, от морской болезки.

– Ты прыгаешь с самолётов и не болеешь воздушной болезнью, но у тебя морская болезнь? – у Мэрилин никогда не было ничего подобного.

– Кто разберёт, – я пожал плечами.

– Как это работает?

Я снова пожал плечами.

– Это вроде пластыря, пропитанного лекарством от морской болезни, я ношу его, и меняю раз в день. В инструкции говорилось носить его за ухом, но на самом деле можно лепить всюду, где кожа тонкая. Завтра я поставлю на другую руку.

– И ты должен делать это каждый день?

– Достаточно долго.

– Думаю, ты не слишком бы преуспел во Флоте, не так ли?

Я рассмеялся:

– Как-то раз отец дразнил меня этим, много лет назад, а затем вошёл его отец. Он спросил папу, не хочешь ли тот рассказать о своей службе во время войны, и папа заткнулся надолго.

– Нет! Твой отец служил на Флоте с морской болезнью? Это так забавно!

– Согласен!

Мы ещё немного пообнимались, а затем встали и вместе приняли душ. Однако ничего больше – санузел на корабле весьма скромных размеров. Я знаю, что если очень хочешь, можно сделать это и в таких условиях, но нужно ОЧЕНЬ хотеть! И не быть толстяком.

Ужин проходил в две смены – в 6 и в 8 – и нам выпало быть на вторую смену. Было ещё рано, но мы всегда могли пройтись и осмотреться. Мэрилин натянула летнее платье с открытым верхом из шкафа, но когда она схватила какие-то трусики, с поцыкал языком, качая пальцем. Она захихикала и положила их обратно в ящик, а затем схватила босоножки. Раскрыв ящик, я вытащил свои трусы, но она повторила мои жест и звук, и я со смехом вернул их на место. Я надел свои брюки-чинос, цветную гавайскую рубашку и ботинки на босу ногу. Затем, взяв ключи и бумажник, мы вышли из каюты.

Что я узнал, когда Паркер служил на Флоте – так это то, что, каким бы маленьким не казался корабль, на всём всегда чертовски много места и миллионы миль коридоров и проходов. На трёх нижних палубах не было ничего, кроме пассажирских кают. На верхних также располагались бары, бассейны, рестораны и магазины. Мы так и блуждали, пока не добрались до кормы с указателем, ведущим к гостиной «Корона Викинга». У всех кораблей Royal Caribbean Line есть одна особенность. Это круглый бар, установленный в самой высокой точке корабля. Позднее он будет моторизирован и развёрнут на 360 градусов!

Мы уселись в весьма удобные кресла, и тут же подскочил официант, чтобы принять наш заказ. Мэрилин аккуратно одёрнула платье, а когда я заметил это, покраснела.

– Не обращай внимания, – сказал я ей. – Я просто смотрю.

Она покраснела ещё сильнее и воскликнула:

– Держи себя в рвках!

Я чуть понизил голос:

– Жаль, что ты сегодня не на каблуках. Вообрази, поздний вечер, уже темно, мы одни у тёмного бортика, и я позади тебя… ммм, разве не мило?

– Ты такой вредный!

– Вот это-то и сделает меня полезным!

– Может, позже на этой неделе. Но должно быть очень, очень темно и очень, очень поздно, – ответила она. Но она улыбнулась от этой мысли – и я улыбнулся тоже.

Мы были уже на втором напитке, когда настало время ужина, и я встал, а Мэрилин сказала:

– А как же наши напитки?

– Возьмём их с собой.

– Мы можем уйти с бокалами?

– Конечно. Куда мы уйдём отсюда? Когда они опустеют, кто-нибудь отнесёт их к посудомоечной машине, и в конце концов они вернутся в бар, верно? – ответил я.

– Никогда не думала о таком.

– Держись меня, малыш, и увидишь весь мир!

– Ты же знаешь, что ты полный говнюк?

– Мне говорили. Мне говорили, – я взял Мэрилин за руку и мы вместе поехали на лифте на ресторанную палубу, которая была чуть впереди. В итоге нам пришлось спускаться на палубу ниже, а затем подниматься обратно, чтобы добраться туда. Мы присоединились к толпе, ожидающей у дверей.

Главный ресторан на круизном корабле был чуть странным. Во время завтрака и обеда это был обычный ресторан – ты приходил, когда хотел, и ждал, пока кто-нибудь усадит тебя. Ужин был более структурирован. Он проходил в два приёма, потому что невозможно было построить достаточно большой ресторан, чтобы усадить всех вместе. На новых суднах бывает до 5000 пассажиров! Так что они разделили его на две смены – более ранняя для пассажиров с детьми и стариков, которые позже уже спят, и поздняя для более искушённых. Ну, это была моя теория. Я предпочитаю ранние смены, а Мэрилин поздние (правда, она об этом ещё не знала).