Для того, чтобы всё это работало, они включают жестокую эффективность. Вся толпа топчется у дверей и ждёт, когда же их откроют. Затем ты вбегаешь и ищешь своё место. Мы, кажется, сидели за 114-м столом – впрочем, я не был уверен. Столы были на двоих, четырёх и даже больше, причём, теоретически, они могли разбивать и перемешивать пассажиров между собой. Иногда это работает лучше, иногда хуже, но у нас (в прошлый раз) никогда не было с этим проблем.

В 20.00 двери распахнулись (две пары больших пожарных дверей, позолоченных для парадности – на таких кораблях подобное любят) и мы двинулись искать наш стол. Поискав немного, мы обнаружили, что это стол на четыре персоны, но мы за ним только одни.

– Что ж, выбирай место, – сказал я Мэрилин. Она выбрала то, что смотрело лицом в центр комнаты, и я придержал ей стул, а затем сел рядом – тоже лицом в ту сторону.

– Думаешь, мы будем одни? – спросила Мэрилин.

– Без понятия. Думаю, скоро узнаем, – на борту было полдесятка мест для еды, так что никто не гарантировал, что мы будем каждый вечер видеть своих товарищей по столу. По крайней мере, так говорил мой прошлый опыт.

Но мы были не одни. Спустя минуту к столу подошла пара. Он был высоким парнем моего веса и роста с бронзовым загаром, длинными коричневыми волосами, которые были модно завиты, и совершенно идеальными зубами. Она была почти такой же высокой, как и он, по крайней мере, на каблуках, стройной и гладкой блондинкой с голубыми глазами и тёмным загаром. Они оба были ближе к 30-ти, чем в 20-ти – лет на пять старше нас с Мэрилин. Очевидно, они где-то занимались, но, скорее, в клубе здоровья – этот загар был уж чересчур ровным для настоящего.

– 114-? – спросил он.

Я встал и протянул ему руку.

– 114. Добро пожаловать.

Он крепко пожал её.

– Благодарю. Я Харрисон Блейкуэлл, а это моя жена.

– Мелисса Хокни-Блейкуэлл, – сказала она, протягивая руку для пожатия.

– Рад познакомиться. Я Карл Бакмэн, а это моя жена Мэрилин, – они оба пожали Мэрилин руку, хотя она не вставала, и уселись напротив нас – Харрисон лицом ко мне, а Мелисса к моей жене.

– Ну, мы тоже рады знакомству, – сказал Харрисон. – Мы не были уверены, с кем нам придётся сидеть. Откуда вы?

– Я из Аттики, – ответила Мэрилин.

Мелисса поглядела на мужа:

– Аттика – это где-то на севере штата, так?

– Да, думаю, так, – он глянул на меня. – Аттика – это же Нью-Йорк, верно?

Я кивнул.

– Это на полпути между Олбани и Сиракузами, на реке Мохок. Полагаю, вы с юга штата.

– О, да. У нас есть дом у Уайт-Плэнс, а работаем мы, разумеется, в городе, – по тому, как он сказал «город», я понял, что в виду имеется Манхэттен.

– Конечно, – я поглядел на Мэрилин. – Они с юга штата, из округа Вестчестер.

– И вы работаете в Нью-Йорке? Я никогда бы не смогла жить или работать в таком большом городе. – Я улыбнулся – Мэрилин действительно сходила с ума в городских условиях. Чёрт, когда она отправилась в Сент-Роуз, то была недовольна тем, что живёт в центре Олбани!

– О, я никогда не желала бы работать где-нибудь ещё, – хмыкнула Мелисса. – Разумеется, при нашей работает, если ты не в городе – то ты нигде.

– О? – я с любопытством поглядел на них. – И чем вы занимаетесь?

Тут нас прервал азиат-официант, пришедший взять заказы на напитки. Мэрилин заказала кислый виски, я джин с тоником, а наши товарищи по столу оба заказали водку с мартини.

– Хммм, так о чём мы? – спросил Харрион.

– Просто стало интересно, что же вы такое делаете, если для этого нужно находиться именно в Нью-Йорке.

– О, да, разумеется. Ну, я консультант в McKinsey and Company. Стратегическое планирование, всё такое.

– А я – биржевой аналитик от Merrill Lynch, – объявила Мелисса. – В основном авиалинии. А что насчёт вас? Чем вы занимаетесь?

– Ну, ещё ничем. Я только окончила педагогический, так что собираюсь устраиваться на работу учителем.

– О, школьный учитель! Это чудесно. Такая важная работа! – Мелисса сказала это с такой искренней улыбкой и таким неискренним тоном, будто это была совсем неважная работа. Школьные учителя были хороши, ведь в них нуждались государственные школы, чтобы обучать менее удачливых. Когда у них будут дети – если у них будут дети – они отправят их в частную академию, где препоручат инструктированным преподавателям.

Мэрилин её иронии не поняла, но она была простой милой девушкой, никогда раньше не встречавшей таких, как это пара. Она спросила:

– И что вы на бирже… ну, или где вы там… делаете?

– Я работаю на Уолл-Стрит, определяю, какие акции действительно стоящие, и сообщаю нашим инвесторам и клиентам. Частным клиентам, разумеется, – ответила она. – Это вам не обычные клиенты!

Мы оба посмотрели на Харрисона.

– Я советую корпорациям, ну, знаете, типа Fortune 500, стратегию развития и планирования на 5-10 лет и всё такое, – он был крайне доволен собой.

– Звучит интересно, – согласился я. Корпоративный консалтинг – если мы не сможем при помощи денег решить вашу проблему, то мы уж точно сможем растянуть её! Наблюдать за этими двумя было занимательно. Они были самыми себялюбивыми бэби-бумерами и яппи, которых только можно представить! Кое-что из этого проходило мимо Мэрилин, но не всё. Я просто сидел там, кивал и делал обнадёживающие замечания, когда они весь ужин говорили о себе. Они были Важными Людьми, продвигаясь по карьерной лестнице, они станут Ещё Более Важными Людьми, а со временем, конечно – Совсем Уж Важными Людьми. Всё это шло, как заправка к супам и салатам и практически входило в рот.