***

Наверное, я была первой и единственной, кто выиграл на скачках у Джерса еще до начала собственно скачек. Казалось, боги поставили целью надо мной подшутить – в качестве приза выступала виверна, любая из рывших песок на арене. Воплощенная мечта Сайероны-у-которой-вся-жизнь-впереди. Я, особо не раздумывая, забрала Аришу. Жаль было прощаться с сапфировым остронюхом, но юного дракона выпустили не иначе как «на мясо» – а этого я не могла допустить. Меня до сих пор колотило от холодного, пронизывающего взгляда эльфа с кольцом-печаткой, который мне рукоплескал и объявил о досрочной победе. Хорошо, что я уже имела некое представление об истинной сущности «живых богов», иначе могла бы лишиться рассудка. Наверное. Но, если подумать, все логично – они живут века и тысячелетия, видели рассветы и закаты человеческих цивилизаций, кто мы для них? А виверны, магические существа, созданные даже не богами, а магами? Просто игрушки для извращенного ума.

Нас с Аришкой торжественно проводили через незамеченную ранее арку, выведшую на центральную площадь Феликса Двенадцатого, последнего императора с трагичной судьбой. Хорошая у них защита – и пространственная магия, и порталы. Не удивлюсь, если сама арена находится где-то за пределами города, либо даже на другом полюсе Ниариса. Обращение к дозорным, вышагивающим в свете негаснущих магических фонарей с арбалетами и мечами, ничего не даст – их в нижний город и пряником не заманишь. Бежать к Карлиону? Доверия к нему поубавилось. И надо подумать, куда пристроить Аришу, отдавать магистру точно не вариант.

Повсюду сновали люди – в среднем городе ночью жизнь только начиналась. Студенческие гуляния, встречи влюбленных, просто городские работяги, решившие пропустить стаканчик-другой после долгого дня. Однако у самой статуи бывшего императора было пусто, и я присела на постамент. Надеюсь, Его императорское величество не будет против моей компании. Каким-то хмельным взглядом я рассматривала совершенное мраморное изваяние в человеческий рост – царственный снарр будто глядел на меня с возвышения, со спокойным осознанием своего величия, но не высокомерно, как остроухие с арены. Такими нас приучают видеть эльфов, всевидящими и мудрыми. Как живой… Кажется, полы мантии вот-вот начнут развеваться на ветру, а губы растянутся в насмешливой улыбке.

Похоже, кровь шантажиста проникла в каждую клетку тела, если его черты мерещатся в статуе. Дракон побери! В глубине души я с горечью признавала – мой триумф на виверне был не полным. Отчего-то хотелось показать именно ему – не тем ряженым, а именно ему – что я чего-то стою. Что меня нельзя купить, как лошадь на рынке. Что мной нельзя крутить, как ему хочется, даже за обещание жизни.

– Сай! – Роб приподнял брови в удивлении от выбранного места отдыха и метнулся ко мне, – Я тебя обыскался! Ариш… – он кинулся обнимать виверну, как отец любимое дитя, но скоро снова повернулся ко мне. Смотрел он ни много ни мало как на героя войн с истайрами, – ты… ты… сделала их всех!

Я поднялась, изучающе глядя на друга.

– А теперь скажи мне, ты знал?!

– О чем? – Робин испуганно отступил на шаг.

– О гхаровых големах! О том, что таких, как Аришка, там бросают на мясо! О том, что за Джерсом стоит Селестар! – меня прорвало, я кричала и кричала, пока не стало тошно от самой себя. Роб ни в чем не виноват – только в том, что попался под горячую руку, – Прости…

– Нет, ты прости, что не остановил… Но тебя разве остановишь, – в виноватой улыбке сквозило восхищение, – я не лгал про участие и предупреждал, что будет жестко, но големов не видел. Вот кто, значит, поддерживает порядок в Зале неприкосновенности… – пробормотал он себе под нос, – понимаешь, до начала скачек никто не имеет права нанести вред сопернику или его виверне, это непреложный закон. Но големы… – он витиевато выругался, – им, конечно, тоже нужна подпитка, и раз в десять лет кто-то «оступается»…

И все равно, считала я, какой смысл в этих Залах неприкосновенности, если на арене тебя могут разделать под орех? Ах да, все удовольствие для высокородных ублюдков.

– Сай, – Роб придвинулся ближе, – как это было?

Я охотно пересказала случившееся – не ради смакования подробностей, а потому что держать в себе было слишком тяжело. Вместе с той правдой, что я не могла открыть никому, это было просто… слишком.

Вместо ответа друг притянул меня к груди. Я с благодарностью укрылась на его плече, отстраненно думая, как хорошо, когда просто есть кто-то. Кто-то рядом, кто поделится своим теплом.

– А где Бретт? – я успокоилась настолько, что вспомнила о приятеле и отпустила свою «жилетку».

– Ждет в «Золотой виверне». Я сказал, что найду тебя быстрее. Сай…

– Да? – выражение лица Роба было каким-то странным. Да и сам он казался на редкость взволнованным, непохожим на себя. Из-за скачек, наверное.

– Сай, ты самая смелая и отчаянная из всех, кого я знаю. Самая несгибаемая.

Ох и не понравились мне эти дифирамбы в мою честь…

– А еще очень красивая. Этот наряд тебе идет.

В ту же секунду костюм стал жать и давить, настолько неловко мне было в нем находиться. Мой друг не должен такого говорить!

– Роб, ты же знаешь… – о чем именно он должен знать, мне не дали домыслить – лицо парня оказалось слишком близко, и я внезапно растеряла всякое желание сопротивляться. Не этого ли я хотела? Узнать, каков поцелуй на вкус? И не все ли равно, с кем это будет, у меня не осталось времени выбирать. Всяко лучше Робин, чем какой-нибудь проходимец. Так я себя убеждала, а сердце заходилось слезами отчаяния от неотвратимости и предопределенности.