Не повезло.

Я почувствовал, как в пустоте что-то шевельнулось, когда она узнала меня, издала пронзительный крик и плюнула мертвой лошадиной головой в нашу сторону. Она проплыла большую часть пути над канавой, затем приземлилась окатила нас грязной водой.

— Это не работает? — спросила Эмма, стараясь не выдать паники.

— Пока нет. Наверное, мне просто нужно подойти поближе.

— Уверен?

Я закричал: «Спи, ложись!» — на пустотном, но пустота не реагировала. Она поворачивалась налево и направо, ища кратчайший путь через канаву к нам.

— Мне действительно нужно подойти поближе.

— Ни в коем случае, Джейкоб. Обещай мне, что ты исчерпаешь все другие возможности, прежде чем подпустишь эту тварь к себе.

Она ждал, когда мы сделаем шаг. А теперь я слишком долго тянул время, и в меня закралось сомнение. Сомневаюсь, что я смогу это сделать. Сомневаюсь, что это была пустота, которую вообще можно было контролировать. И вдруг мне не захотелось подойти к ней на расстоянии меньше, чем на семь футов.

— Хорошо, — пообещал я. — Это последнее средство.

Мы побежали вниз по нашей стороне канавы. Пустота рванула в том же направлении, легко поспевая за нами.

— Она собирается пересечь границу, — сказал я. — Нам нужно попасть куда-нибудь внутрь… на открытом месте….

Эмма указала на ветхий дом.

— Там, внутри! — здание находилось сразу за баржевым мостом. Если мы не доберемся туда до того, как пустота пересечет его, мы будем отрезаны.

— Мы проведем его через здание, попытаемся замедлить его, как только окажемся внутри, чтобы выиграть немного времени для Бронвин, а затем приведем его ко входу в туннель, — сказала я. — Разогрей руки как можно горячее и держись поближе.

— Уже впереди тебя, — сказала она, и пламя спички выпрыгнуло из ее пальцев.

— Так быстро, как только можно, — сказал я, задыхаясь, и мы бросились бежать.

Пустота шла нам навстречу, устремляясь всеми тремя языками к скоплению лодок, которые тянулись по воде; легкий мост.

Мы подбежали к двери дома как раз в тот момент, когда пустота прыгнула на первую лодку. Я позволил Эмме забежать внутрь первой, убедившись, что пустота видит, куда мы идем. Сомнений не было: Она неслась нам, как мотылек к лампе.

Внутри здание представляло собой непригодную для жилья развалину с обвалившимися стенами и полуразвалившимися потолками, и мы передвигались по обломкам так ловко, как только могли, обегая одни кучи, перелезая через другие. Когда дверь позади нас распахнулась и слетела с петель, я понял, что мы в компании пустоты.

Я не оглядывался, в этом не было необходимости. Теперь я чувствовал это, мой внутренний компас наконец-то ожил. Потребовалось много времени, чтобы создать хоть какую-то связь с этой пустотой, намного больше, чем обычно, и само ощущение было другим, я заметил, стрелка компаса дрожала на более высокой частоте. Время разобраться не было, если только мы доберемся до него позже. Достаточно сказать, что я начинал думать, что это не низшая пустота. Это было что-то новое и еще более ужасное, чем прежде. Я молился, чтобы её можно было убить и чтобы я не завел своих друзей в смертельную ловушку.

Нам немного повезло: в разваливающемся многоквартирном доме было много мусора, который мы могли выбросить в пустоту. Убегая, мы опрокинули огромный шкаф и кучу сломанных стульев позади нас, что немного замедлило движение. Возле выхода мы повели его по короткому, заваленному обломками коридору, и хотя сама пустота была достаточно тонкой, чтобы пролезть в любую щель, в которую могли бы пролезть Эмма или я, ее режущие языки запутались во что-то, что подвешивало его достаточно долго, чтобы мы могли вырваться наружу в переулок и получить здоровую фору к туннелю.

Туннель был не намного выше и шире меня, и он прорезал стену там, где улица заканчивалась тупиком перед нами. Внутри не было света, и когда мы приблизились, я не мог сказать, вошли ли уже Бронвин и стражники, но я надеялся, что они вошли.

— Эмма… — начал было я, но она, как обычно, была на шаг впереди меня, и пламя уже выпрыгивало из ее рук, освещая темноту.

Вой эхом отразился от стен переулка позади нас. Теперь пустота была снаружи здания, и нас разделяла только открытая земля.

Мы нырнули в туннель и погрузились в темноту. Корни деревьев, свисавшие с сырого потолка туннеля, хлестали нас по лицу.

Из глубины туннеля донесся голос:

— Мистер Джейкоб, это вы?

Бронвин. Бронвин опередила нас.

— Это мы! — крикнула Эмма. — Эмма и Джейкоб!

Мы обогнули небольшой изгиб, и вдалеке появилось свечение — выход из туннеля. На свету вырисовывались силуэты четырех сгорбленных фигур, тащивших гарпунное ружье. Им пришлось перевернуть его на бок, чтобы он вошел в туннель.