— А с чего Вы решили, что я буду осуждать Вас в том, что Вы отдали свою верхнюю одежду женщине? Как для меня, так это просто благородный жест со стороны мужчины.

— Просто зная Вашу любовь к "копанию между фраз", я боюсь сказать то, что вызовет в Вас ложные выводы.

— Не смотря на мою любовь к анализу каждого сказанного слова, я умею делать правильные выводы. Хотя как оказалось, не всегда.

— Вот я и переживаю, что это не всегда падёт на мою особу.

— Не беспокойтесь. На счёт Вас у меня только положительные выводы.

— Рад слышать это.

Путь до ресторана ограничился редкими фразами о самочувствие и других мелочах. Всё остальное время мы провели в молчании. Я смотрела в окно, маркиз не спускал своего задумчивого взгляда с меня.

Когда мы пришли в ресторан и заняли столик, мы заказали шампанское, устрицы и суп,

а до того момента, пока нам всё это не принесли, я спросила у маркиза про то, как прошел сегодня его день.

Мужчина бросился в рассказ о своем дня, а я внимательно слушала его.

Временами его рассказ дополнялся его смехом, а сам мужчина не спускал с меня своего взгляда.

Его мерная и спокойная речь приятно ласкала слух и вызывала к себе внимание. Мужчине сегодня пришлось быть свидетелем казуса, когда женщина, надевшая чрезмерно высокие каблуки, которые крайне редко сейчас встречались на ком-то, шла через мост и споткнувшись упала, зацепив идущего перед ней мужчину. Полоса была длинной, поэтому все в мгновение начали заваливаться друг за другом, как шахматы на шахматной доске. Маркиз тогда шёл за всеми последний. Как он сказал, единственное, что ему осталось тогда сказать — Шах и Мат.

Услышав об этом я рассмеялась, на что мужчина с теплой улыбкой посмотрел на меня.

— Приятно услышать, как Вы смеётесь. Вы сегодня были крайне задумчивыми.

— Как знать какое настроение у нас будет завтра. Не бывает ничего вечного.

— Целиком и полностью согласен с Вами.

Когда извинившись, маркиз отошёл, ко мне приблизилась другая мужская фигура. И это была фигура того, кто довел меня сегодня до бешенства.

— А вы не теряете зря времени. Быстро нашли мне замену, — посмотрел на меня мужчина теперь уже с серьезным выраением лица.

— Вы мне никто, чтобы я берегла Вам верность.

— А он значит кто-то? — внимательные карие глаза с интересом вгляделись в меня, пытаясь прочитать во мне ответ.

— Это не Ваше дело, — было слегка не по себе снова перейти с привычного ты на Вы. Но это излишки ставших теперь отношений.

— Моё.

— С каких это пор оно Ваше?

— С тех самых с которых я это решил.

— Тогда позвольте узнать, каким числом Вы это решили?

— Думаю этому мужчине нечего делать рядом с Вами, — пропустив мой вопрос мимо себя заявил он.

— Я думаю, что именно мне решать кому есть что делать, а кому нет рядом со мной. Вам, например, действительно нечего.

— Ну это мы ещё посмотрим. Я слишком заинтересован Вами, чтобы просто так отпустить, — заявил он, и окинув меня прямым взглядом, развернулся и ушел к своему столику.

Слишком многое ты из себя возомнил. Будь ты даже последним мужчиной на земле, я бы лучше предпочла остаться одной и умереть в неведении девственницей.

— С Вами всё хорошо? Такое чувство, будто Вы кого-то режите на куски в своей голове? — спросил вернувшийся маркиз и сел за свой стул.

— Режу. Но не беспокойтесь. Его уже сожрали львы.

Сначала недоуменно посмотрев на меня, через несколько секунд мужчина разразился смехом.

— А Вы страшная женщина, когда в гневе, Изабель.

— Не страшнее, чем должна быть в данных обстоятельствах.

— Что за обстоятельства Вы имеете в виду? — спросил мужчина вмиг став серьезным.

— Не берите в голову. Просто встретила неприятную для меня личность.

— Надеюсь эта личность ничем не оскорбила Вас?

— Нет. Всё хорошо.

Окинув меня внимательным взглядом, мужчина, скорее тактично, чем поверив, отступил со своими допросами.

За что я была ему благодарной.

— Не хотите прогуляться? — спросил у меня Джэйкоб, когда мы закончили с ужином.

— Это как раз то, что мне нужно.

— Тогда прошу, — встал он и подал мне руку.

Мы вышли из ресторана и пошли в расположенный недалеко отсюда парк. Листья слегка шумели, создавая своим шелестом грустную мелодию. Но было всё равно красиво. В свете фонарей эти желтые листья, смотрелись будто золотые украшения, которыми был украшен весь парк.