— А кто сказал, что мои руки будут виновны в содеянном!? Мне легче нанять какого-то наемника, чтобы избавиться от Вас.

— Тогда пошлите искать его вместе.

— Вы идиот или только притворяетесь?

— С чего Вы взяли? Я серьезно отношусь к своей шкуре, и для меня имеет большое значение кто именно будет её спускать с меня.

— Вы просто шут.

— Нет, я тот, кого постигнет участь скорой гибели. Пожалейте меня, — Заявил он и посмотрел на меня с самодовольной улыбкой.

— Просто шут. Ни больше ни меньше.

— А может Вы просто нравитесь мне?

— Упаси господь.

— Почему же? Вы ещё не пробовали меня как мужчину.

— Мне хватило уже попробовать Вас, как собеседника. И знаете, и здесь от Вас источается запах помёта.

— Какая страсть, какая экспрессия. Я знал, что Вы можете с каждым разом удивлять мужчину.

— Мужчину, возможно. Но я его здесь не вижу. Здесь только возвышается передо мной памятник умственно отсталых.

— Да. Я не ошибся в Вас. Вы очень горячи, когда злитесь. И знаете, это говорит о том, какая Вы в постели.

— Не беспокойтесь. Вам это не суждено проверить.

— Как жаль. А то я украдкой начал задумываться об этом.

— Вы просто отвратительны этими своими выражениями.

— Тогда давайте я исправлюсь, дав мне возможность исправить это на практике. Во сколько мне сегодня прибыть к Вам?

— Идите к чёрту.

— Ну с чёртом мне как-то не особо хочется испробывать это. А вот с Вами я бы с большим удовольствием.

— До свидания. Наша беседа, если можно её так назвать, закончена, — отрезала я, и развернувшись направилась в имение.

В след я услышала мужской смех.

Ненавижу!!!

Видимо вся эта ситуация его только забавляет.

Ну что ж, смейся, смертный. Пока среди нескольких миллионов людей именно в твою фигуру не врежет молния.

Конечно, наивная мысль, но насколько же она приятная.

Влетев в имение, я вихрем промчалась через гостиную, даже не услышав к себе обращение горничной.

Меня сейчас одолевали злость и крайняя степень праведного гнева.

Ворвавшись в покои, я рысью бросилась к шкафу и вытащила оттуда его портрет.

Взяв масло я дорисовала ему на голове козлиные рога, вместо волос нарисовала пустое пространство с орехом и подписала вверху: Остолоп.

Именно такая особь мужского пола относиться к этому виду.

Жаль, что нарисованная особа не в полный рост. А то бы я ещё и внизу кое-что завязала бантиком.

Сбросив из себя большую часть негодования, я слегка успокоилась. Ещё ни разу в жизни меня не раздражал так ни один мужчина. Может это он мне мстит за Бламонт? Возможно я когда-то чем-то его сильно задела? Или как ещё объяснить такую радикальную смену поведения!?

Он же стал абсолютно другим. Более того, я никогда не замечала за ним хоть малейшие проявления такой натуры. Что происходит?

В любом случае глупо гадать. И ответа я от него не услышу, потому что уже не единожды спрашивала об этом.

В мгновение мне стало жаль своих воспоминаний. Для меня в них он когда-то был кем-то тем, кто вызывал к себе симпатию и уважение. Тем, кого я считала настоящим мужчиной и достойным человеком. Но сейчас, сейчас моё прошлое мнение рассыпалось в пыль. Даже воспоминания о нашем времяпровождении с ним вызывало во мне расстройство, досаду и не желание это помнить больше. Сейчас он растоптал во мне полностью всё то, что я смогла получить за времени своего нахождения в Бламонте.

Это больше не воспоминая. Это фальш, которую он так умело нарисовал для меня.

И то, что теперь я хочу полностью стереть из своей головы.

Вечером маркиз заехал за мной, чтобы поехать в ресторан. Настроение было отвратное, но я не хотела из-за этого нахала отказывать Джэйкобу. И тем более отказывать себе в возможности жить и наслаждаться жизнью.

"Твоё место должно быть в адском котле, а не в моей голове", — сделала я не слишком альтруистические выводы и вышла из дверей имения.

Джэйкоб стоял возле порога и встретил меня своей лёгкой улыбкой. Этот жест для меня сейчас был как лекарство. А ещё понимание того, что не все мужчины кретины, как Лэндон.

— Добрый вечер, Изабель. Рад провести этот вечер с Вами. Сегодня прохладно, Вы не замёрзнете?

— Нет. Как видите, на мне многослойное платье и накидка из плотной ткани.

— Я рад, что Вы умеете тепло одеваться.

— Чтобы Вам не пришлось раздеваться самому?

— Да. Бездействовать, когда девушка мёрзнет выше моих сил. Но Вы не смотрите на меня так, будто я раздавал свои вещи десяткам женщинам. Единственной девушке, которой я отдал свой жилет, когда она замерзла — была моя кузина. Мы тогда устроили с ней вечернюю прогулку на лошадях, и нас застал чрезвычайно прохладный ветер в пути.