Шрифт:
Он подошел к дивану, сел и стал ждать.
Он смаковал ожидание. Прошлой ночью с Селией было невероятно. Но Элисон обладала ошеломляющей красотой наряду с невинным, притягательным качеством, которого Селия была лишена. Она была бы... всепоглощающей.
Это было бы похоже на воплощённую мечту.
Вся ночь с нею.
Но ему необходимо подождать. Откинувшись на спинку дивана, он заложил руки за голову и уставился на темный экран телевизора. Вызвал в памяти образ Элисон в торговом центре, одетой в комбинезон с застежкой-молнией спереди, которую ему так хотелось потянуть вниз. В руке у нее была сумка. Как и у Селии. Интересно, что они купили в тот день?
Роланд ухмыльнулся. Что бы они ни купили, они прилично заплатили за это. Это стоит им жизней, и Хелен тоже. Если бы он не увидел их в торговом центре...
Он бы выбрал кого-нибудь другого, а не "Трех мушкетеров".
Кого-то значительного, чтобы поделиться с другом.
В животе у него заурчало.
В нем пульсировало желание. Роланд корчился, задыхаясь, пока оно не исчезло.
Ладно, – подумал он.
– Сообщение принято.
Наклонившись, он снял обувь и носки. Снял рубашку и расстелил ее на столе. Выпрямившись, вынул нож из чехла и положил его на рубашку. Вытащил наручники из кармана джинсов. Покопавшись в другом кармане, он достал измятый и сплющенный рулон клейкой ленты.
Он коснулся ключа от наручников, висевшего на тонкой цепочке у него на шее.
Его руки сильно дрожали, когда он отклеил шестидюймовую полоску широкой, металлического цвета, ленты и отрезал ее от рулона своим ножом. Он приклеил один конец ленты к подбородку. Она свисала вниз, как причудливая борода.
Он спустил джинсы и вышел из них.
На этот раз никаких проблем с кровью на его одежде не будет. Он оставит их здесь и снова наденет после душа. Он будет чист, когда выйдет из дома.
Учусь,– подумал он.
– Я становлюсь хорош в этом.
Он снова сел на диван, взял джинсы и вытащил ремень из шлевок. Он прикрепил чехол для ножа обратно на ремень, затем встал и застегнул ремень на талии. Сложил нож и засунул его в чехол.
Теперь у него будут свободны обе руки, чтобы надеть на нее наручники и заклеить рот скотчем.
Ему нравилось ощущать прохладу ремня и тяжести ножа на боку.
Голый дикарь.
Накинуть кусок ткани на пояс, и у него будет набедренная повязка.
Но так будет лучше, – решил он.
Он скользнул рукой вниз по длине своего набухшего члена, затем поднял наручники. Обошел вокруг дивана. Его ноги бесшумно ступали по ковру. Роланд слышал только биение собственного сердца. Он начал дрожать. С каждым шагом дрожь нарастала. Ему не было холодно, он не был напуган. Его трясло от возбуждения, от сладостной дрожи предвкушения.
У подножия лестницы Роланд переложил наручники в левую руку. Правую руку он положил на перила. Медленно начал подниматься.
Лестница была черной. Но наверху показалось серое пятно.
Под его весом скрипнула ступенька.
Он остановился и прислушался.
Его горло издавало странный сухой щелкающий звук с каждым ударом сердца. Он сглотнул, и этот звук исчез.
Он продолжил подниматься. Еще через несколько шагов его глаза оказались на уровне с полом мансардной комнаты. Покрывало грудой лежало на полу у подножия кровати. Простыня свисала с края матраса почти до самого конца, однако все еще лежала на кровати, в пределах досягаемости, на случай если Элисон станет холодно посреди ночи.
Роланд находился все еще слишком низко, чтобы видеть Элисон. Он поднялся выше. Кровать, казалось, опустилась, и там была Элисон, растянувшаяся на спине.
Он присел на корточки так, чтобы перестать ее видеть. Оставаясь в таком положении, он преодолел последние ступеньки. На локтях и коленях он пополз по ковру и остановился у края кровати.
Он прислушивался к тихому, медленному дыханию Элисон, пока не уверился, что она спит. Затем он встал и посмотрел на нее сверху.
Она купалась в сиянии лунного света. Ее ночная рубашка, казалось, переливалась серебром, за исключением участков на груди. Там она не блестела, но была прозрачной. Он смог разглядеть кремовую кожу ее грудей, темную плоть сосков.
Роланд облизнул пересохшие губы.
Он почти чувствовал соски во рту, почти ощущал их на вкус.
Подушка Элисон криво прижалась к спинке кровати, как будто она находила ее слишком жаркой у себя под головой, и оттолкнула ее. Ее лицо было обращено к окну. Несколько прядей ее волос вились над бледным ухом. Левая рука была вытянута в сторону Роланда, предплечье лежало на самом краю матраса, ладонью вверх, пальцы сжаты. Другая рука лежала ближе к правому боку. Ее длинные голые ноги были раздвинуты, ступни вытянуты наружу. Залитая лунным светом ночнушка прилипла к ее бедрам.