— Придется идти наудачу, — решил Торн.

— Это я как раз могу! — оживилась оберегающая.

— Угомонись, Руэна. Солнце бы хоть выглянуло, чтобы сориентироваться… Атари, что у нас с провизией и водой?

Атари показал несколько птичьих яиц, которые собрался испечь на костре.

— С водой плохо, господин. Если удача будет нам благоволить, — он покосился на Руэну, — то здесь должны найтись источники.

— Значит, перекусим. Если этот костер уже наконец разгорится! — Торн с сомнением посмотрел на добычу Атари, и мне тут же вспомнился рассказ Шикои и его старое прозвище. — Потом отправимся в путь. Туда, где хотя бы есть вода. Дальше найдем дорогу к монастырю.

В голосе син-тара не прозвучало ни капли сомнения. Интересно, подумала я, он и правда уверен, что мы отыщем дорогу? Так полагается на Руэну? Или… Эта мысль была неуютной, но я все же додумала ее до конца.

Или просто Торн, как предводитель, не смеет показать неуверенность? Когда военачальник мучается сомнением, армии не прийти к победе. Так говорил мой отец, хотя он никогда не был воином. Да и мы трое — не армия. Но Торн — будущий тар.

Нам повезло. Когда от пустоты в животе, не утоленной парой полусырых яиц, у меня стала кружиться голова, мы увидели приметы близкого человеческого жилья. И самой радостной из них был…

— Родник! — Руэна бросилась бежать, оскальзываясь на влажных камнях, к заботливо расчищенному источнику в трещине скалы, рядом с которым висел расписанный узором из священных чаек ковшик. Оберегающая схватила его, наполнила водой и бросилась обратно. Протянула воду Торну. Тот взял ковшик в руки и, похоже, смутился.

— А сама?

— Оберегающие выносливее людей, — отмахнулась Руэна.

— Ты свои синяки под глазами видела, выносливая? — Торн попытался отдать ковшик обратно оберегающей, но та ловко убрала руки за спину. Тогда син-тар обернулся к нам с Атари, окинул быстрым взглядом и протянул ковшик… мне.

— Господин намекает, что я так плохо выгляжу? — попыталась пошутить я, хотя от вида родниковой воды пересохшее горло начало немилосердно жечь.

— Господину интересно, дурацкий юмор оберегающих для всех заразен или только для прорицателей? — Торн втиснул ковшик мне в руки. — Хочешь быть заботливым таром, так не дадут же! Пей, подданная Сента! А то нажалуешься потом благословенному арантару, что в Ямата гостей пытают жаждой!

Я сделала первый, самый восхитительный глоток. Вода живительным водопадом хлынула внутрь, и вот я уже с легким поклоном протягиваю ковшик обратно син-тару, а тот с очень серьезным видом берет его, хотя глаза его смеются.

Странно, но нашему появлению никто не удивился. Неужели так часто со стороны перевала приходят пыльные оборванцы, невесть откуда взявшиеся в горах в стороне от селения рудокопов? Нас встретила у ворот монастыря молчаливая послушница и знаком пригласила пройти внутрь. Пока мы шли по двору монастыря, никто из находившихся там не поднял на нас любопытного взгляда — ни парень едва ли старше Атари и Торна, который чистил каменную чашу с дождевой водой, ни женщина в возрасте, стиравшая в кадке белье, ни старик, ощипывающий здесь же птицу. Перья падали ему под ноги, и горный ветер игриво шевелил их. Одно из перьев, подхваченное порывом ветра, пролетело перед моим лицом, и я машинально поймала его.

— Все мы — всего лишь невесомые перышки, гонимые ветрами жизни, — прозвучал откуда-то сверху звучный женский голос. Я подняла глаза и увидела говорившую — женщину в годах, одетую в такие же серо-голубые одежды, как и послушница и прочие люди во дворе. Она держалась очень прямо, стоя на верхней ступеньке главной из монастырских построек. — Добро пожаловать в монастырь Последнего рубежа. Он укроет вас от любой бури внешнего мира.

Торн поклонился и открыл было рот — наверное, хотел что-то возразить, но Руэна успела первой. Она тоже коротко поклонилась и сказала:

— Мы будем благодарны, если под кровом вашего монастыря нам позволят смыть дорожную пыль и постирать одежду.

Настоятельница кивнула той послушнице, что встретила нас у ворот.

— Отведи наших гостей к горячему источнику.

Потом женщина обратилась к Торну, неведомо как признав в нем главного.

— После омовения я буду рада разделить с вами трапезу.

Я опустила глаза, надеясь, что никто не успел заметить голодный блеск в них. Мы с Атари одновременно поклонились настоятельнице, переглянулись и пошли следом за Торном и Руэной, которые уже устремились за нашей провожатой.

Над горячим источником — маленьким озерцом в горной чаше — струился пар. Здесь стояли грубые скамьи из камня, и на одну из них я положила развязанный пояс. Стягивая с себя порванную и грязную одежду, я заметила, что оберегающая замерла в нерешительности около соседней скамьи.

— Что-то не так? — сворачивая халат в аккуратный сверток, спросила я у Руэны.

За ее спиной Торн и Атари уже спускались в чашу источника. Син-тар издал стон наслаждения от соприкосновения с горячей водой, отчего оберегающая едва ли не подпрыгнула на месте.