— Дорогой, — сказала она и потупилась. — Мы не слишком удачно выбрали время для путешествия. Нам с Руэной нужна отдельная комната.

Я разочаровано поцокал языком, вздохнул и повернулся к трактирщику.

— Достойный Кичиро, нам нужны две комнаты наверху. Те, что получше, — потом подумал и добавил. — И пусть принесут туда еду на четверых.

Пока я пытался разобраться, насколько неожиданно приятно было услышать «дорогой» от Юко, Кичиро отдал распоряжения. Тут как раз подошли Торн и Руэна, и молодая улыбчивая повариха, вооруженная подносом с копченой уткой и большим коричневым кувшином, пригласила нас всех на второй этаж.

Я махнул ей рукой — сейчас, мол — не заметив, как дедушка Дзи недоуменно потирает подбородок, услышав мой заказ. Видимо не каждый день крестьяне берут дорогие комнаты и просят подать туда ужин.

Торн, Юко и Руэна отправились наверх, а я вышел проверить, как обиходили наших лошадей. Вернулся как раз к началу трапезы. Все трое собрались в нашей с господином комнате и ожидали меня с нетерпением. Копченая утка исчезла с подноса в мгновение ока. После ужина я долго мыл руки в крошечной купальне за таверной, а когда вернулся в комнату, Торн уже спал. Я непочтительно завалился рядом с ним и моментально отключился.

Когда я раскрыл глаза, было светло. Господина рядом уже не было.

«Каму, какой стыд, он проснулся раньше меня!» — подумал я, но затем сообразил, что Торн играет роль слуги, а значит должен не только встать пораньше но и заказать завтрак за господина, то есть меня. И снова устыдился. Наверное, я бы еще долго думал и стыдился, но в комнату ввалился Торн и, усмехнувшись, сказал:

— Ну ты и лежебока, господин. Вставай, лошади сами себя не купят!

Я вскочил, неуклюже поклонился, но син-тар махнул рукой, отметая условности, так что я быстро оделся и вышел вслед за ним, не успев вознести даже короткой молитвы каму.

Мы поклонились дедушке Дзи (ночевал он тут за столиком, что ли?), тот кивнул в ответ и занялся своим чайником с чаем. Наскоро перекусив печеными яйцами и рисом, мы вышли в пахнущее прелыми листьями и влажным сеном деревенское утро.

А дальше началась самая печальная история торгов на моей памяти. Для начала, в деревне не нашлось верховых лошадей. Вообще. Мы пошли по второму кругу и стали спрашивать лошадей, хоть немного привыкших к седлу. И тут выяснилось, что свободных лошадей нет. Уборка урожая, господин, приходите через месяц. Никак не можем уступить, господин, даже за тридцать серебряных хонов. И не уговаривайте, нам на ярмарку ехать скоро.

Мы вернулись в трактир. Торн в сердцах выпил полкувшина кислого вина, остальное расплескал на стойку. Трактирщик (то ли Кичиро, то ли Керо, различать их я так и не научился) покачал головой и начал вытирать расплывающуюся по дереву красную лужу.

— Господин явно расстроен, — заметил он. — Может, я смогу дать полезный совет?

— Вот он — мой господин, — ответил Торн, махнув в мою сторону рукой. — С ним и разговаривай.

Трактирщик улыбнулся одними глазами и повернулся ко мне.

— Лошадей не можем купить, — без долгих предисловий объяснил я. — Словно в Мидари каму проклинают тех, кто торгует лошадьми.

Я не удержался и тоже ухватил кувшин с вином. Син-тар иронично покосился в мою сторону, но ничего не сказал. Я немного подумал и поставил кувшин обратно на стойку.

— Что же вы сразу ко мне не подошли, — всплеснул руками трактирщик. — В деревне сейчас ни одного свободного животного. Не удивительно — кто не успеет убрать урожай, будет листвой питаться всю зиму.

— А у вас, стало быть, есть? — заинтересованно уточнил Торн.

— Есть, но я их вам тоже не могу продать.

На мгновение мне показалось, что господин прикончит трактирщика на месте. Однако Торн только скрипнул зубами и спросил:

— Тогда какой смысл был к тебе обращаться, достойный Керо?

— Я Кичиро, господин, племянник дедушки Дзи, — с полупоклоном ответил тот. — А лошадей я вам не продам, но дам напрокат.

— Рисковый ты мужик, Кичиро, — уважительно заметил Торн, — надеюсь, твои лошадки стоили такого риска.

Трактирщик поклонился, и спустя один выпитый и один разбитый кувшин с кислым вином, мы сторговались на пяти серебряных хонах аренды за голову плюс сорок залога. Таким образом лошади нам обошлись больше золотого. Не знаю, может и не стоило кувшинами швыряться во время торговли, тогда вышло бы подешевле. Залог конечно вернут, когда мы возвратим лошадей. Но судя по началу нашего путешествия у меня в этом отношении были большие сомнения.

Мы пересели на настил, оставив обувь на подставке. Я с удовольствием уселся за чайный столик поджимая босые ноги. Все-таки сидеть на подушках с чашкой чая в руках куда приятнее, чем стоймя стоять у стойки и цедить вино из глиняной кружки. Варвары они там на западе, варвары!