— В каком это смысле? — я подозрительно посмотрела на подопечного. Нет, не может быть, мое вмешательство не могло повредить его разум.

— Ну в тыкву.

«Да уж, мальчик делает определенно успехи. Уже не паникует и с маху не отказывается от заданий. И язвит при этом. Моя школа!» — подумала я и уточнила:

— Ну а в чем, собственно, проблема? Ну рудокопы и рудокопы, ты тут син-тар или кто?

— У нас с рудокопами соглашение, — угрюмо пояснил Торн. — Они две трети добытых ресурсов отдают в казну таррана, но живут своей общиной, своим судом и своим умом. По сути они отдельное государство.

— И как же мудрый тар такое допустил?

— Мудрый тар заключил это соглашение ещё лет пятьсот назад. С тех пор только один из таров Ямата попробовал изменить условия. В итоге рудокопы бросили жилища и ушли под землю вместе с жёнами и детьми. Войско тара нашло только пустые деревни, которые и сожгло в назидание.

— Сурово у вас тут. И что же дальше?

— А ничего, — Торн прошелся по комнате, остановился у окна и стал смотреть куда-то вдаль, словно пытаясь разглядеть сожженные несколько веков назад деревни. Я подошла и встала рядом, но гор в заоконном пейзаже не обнаружилось. От замковых ворот убегала налево к лесу дорога, за весело зеленеющими полями блеснуло на горизонте озеро. Тем временем син-тар продолжил:

— Рудокопы жили в своих норах пять лет. Не знаю, чем уж они там питались. Не иначе как камнями или глиной. Тем временем казна таррана истощилась, а там и тар понял, что довел народ до нищеты, и наложил на себя руки. Впрочем, говорят, что ему очень помогли их накладывать. А новый тар первым делом вернул старый уклад. Так что все вернулось к прежнему положению вещей. Но это ладно. Я уже не говорю, что до ближайшей деревни рудокопов три дня пути, не говорю, что лезть под землю просто опасно. Но царапать имена на камнях под землёй — это святотатство! Рудокопы считают, что писать на камнях можно лишь выдержки из религиозных текстов, указатели пути или на худой конец эпитафии, иначе можно оскорбить каму земли.

— Не могу их за это осуждать, — хмыкнула я, вспоминая надпись «Коля и Саня, Челябинск 2012», написанную краской на камне одного из высочайших и прекраснейших пиков Тянь-Шаня.

— Да я тоже не могу, — Торн так резко отвернулся от окна, что я едва не отскочила. — От нечего делать обижать каму, это что? Шутка какая-то? Или мой отец специально решил поссорить меня с рудокопами? А кстати, где находится этот Шань? Вот ведь странное название!

Я в недоумении посмотрела в черные глаза подопечного, в которых негодование мешалось с капелькой любопытства. Так, стоп. Я ведь не произносила «Тянь-Шань» вслух, я точно знаю, и тыквы тут не растут! Неполный обрыв ментальной связи при снятии контроля? Да что с тобой, Руэна? В самом начале миссии лепишь одну ошибку на другую! Если бы оберегающие верили в приметы, я бы сказала, что вот это очень и очень не к добру. Я мысленно потянулась к разуму Торна и спешно выдернула оставшуюся ниточку связи. Син-тар нахмурился было, но я поспешила его отвлечь:

— Этот, как ты говоришь, Шань очень и очень далеко отсюда. Слушай, я о другом хочу спросить. Мы сегодня встретили девушку. У неё был очень занимательный браслет. Кто она?

Торн на мгновение задумался. Мне почудилось, что в воздухе пахнуло ароматом жасминового масла.

— А. Это была Мару, — он криво усмехнулся. — Её еще называют Ловкой Наездницей.

— Любит лошадей? — прищурилась я.

— Эмм… ну как сказать, — подопечный слегка замялся. — Некоторые считают, что она не просто так получила свою должность, а за некие, хм, услуги для моего отца. Напрасно, кстати считают. Он, конечно, был человек своеобразный, но уж точно не стал бы возвышать молоденькую любовницу. И уж явно не стал бы тащить в постель дочь своей прорицательницы.

— А, вот ты о каких услугах. Наездницей, значит, — я усмехнулась. Есть в самых разных мирах что-то поистине незыблемое. — Понятно. Но вообще, это не услуги, а грамотное вложение капитала.

— Да хоть как ты это назови! — Торна эта тема явно задевала. — Просто ни с того ни с сего, в нарушение всех уложений и традиций её назначили хранительницей малой печати! Не последняя должность в тарране. И не пыльная. Обычно на нее попадали заслуженные люди, которые десятки лет служили семье. А тут… Да и ёкай с ней! Давай поговорим о моем втором «свершении».

— Давай, — ответила я, но перед глазами всё еще стоял тот браслет из тонких нитей серебра и нанизанных на некоторые из них мелких жемчужин. Запах жасмина щекотал ноздри. — Что ты предлагаешь?

— Предлагаю этот свиток просто сжечь! — ответил мой находчивый подопечный.

Я покивала, с мечтательной улыбкой обмахиваясь веером. Делает успехи мальчик, ага, как же!

— Интересное предложение. Почему бы и нет? А сразу после возьмем остатки золота из твоих закромов под камином и направимся вместе к весёлым сёстрам!

— Это я всегда за! Но разве оберегающие…

Щелкнул веер. Я не дала Торну договорить и без лишних слов взяла его за руку. Вдох. Нить судьбы, блеснув крошечной радугой, запела в другой моей руке, как потревоженная струна. Распалась на три нити потоньше, на три вероятности. Первая из трех свилась в спираль, как змея перед броском.

Выдох. Смотри, Торн.

Смотри.