— Рит, за кого ты меня принимаешь? — сам не узнавая своего раздраженного голоса, рычит он и, схватив ключи, спускается по лестнице.

В машину не сговариваясь, идут молча, каждый думая о чем-то своем. Лекс периодически косится на рыжулю, но та по привычке спрятала половину лица в объемном шарфе и втянула голову в плечи, пытаясь сделать вид, будто ее вообще тут нет.

Они останавливаются рядом с черным внедорожником и Лекс кивает:

— Садись. Я сейчас.

Ритка вздрагивает, как маленький испуганный воробушек.

— Вы машину починили?

— Нет. Купил новую.

Она снова прячет глаза и прыгает на заднее сиденье — подальше от него, конечно же.

Нет. А что ты хотел Громов?

Напугал олененка своим грозным рычанием? Разве такими грубыми приемами располагают девушку к себе?

Нервно прикурив сигарету, Лекс невесело усмехнулся.

Когда последний раз он ухаживал за девушкой?

Сто лет назад, и эта была Ася, которая сама запрыгнула к нему в постель. Поэтому их конфетно-букетный период свелся к чудовищному минимуму. Уж чего-чего, а раскованности ей не занимать.

Мысли о невесте омрачили и без того не радужное настроение.

Словно мордой об асфальт приложили.

Мысли о разрыве с невестой, так часто посещавшие в последнее время, стали обретать все более четкую форму. И сейчас глядя, сквозь тонированное стекло авто, как Ритка сильнее зарывается носом в свой шарф и устало кладет голову на стекло, он понимает, что хотел попробовать жить так, как велит ему сердце.

Никогда не думала, что мой самый первый в жизни настоящий поцелуй произойдет так. Не то чтобы я была разочарованна. Скорее растеряна. В голове с трудом укладывалось произошедшее.

Пока Шурик с хмурым видом вышагивал перед капотом своей заведенной тачки и курил, я чуть не заработала косоглазие, наблюдая за ним и невольно подмечая то, что раньше как-то скрывалось с поля зрения.

При более внимательном рассмотрении оказалось, что Громов очень даже интересный мужик. Причем молодой.

Почему-то раньше воспринимала его иначе.

Сегодняшний день, вообще, перевернул все с ног на голову, в том числе и мое отношение к этому странному типу Александру Петровичу.

Утро началось для меня с девиза «Все парни козлы, но это не повод тухнуть и страдать»

Предварительно проведя торжественную церемонию уничтожения в недрах мусорки Шнуркова гербария и дав себе мысленно хорошего пинка под зад, приняла бодрящий контрастный душ. Натянула любимую теплую толстовку, куртку и поскакала на мойку.

Сегодня Гарик решил выдать декабрьскую зарплату авансом! Просто нереальной щедрости жест его армянской души. Мы с Маринкой, правда, рассчитывали еще и на премию, но Гарикова жаба, как оказалось, не вынесла такой серьезной растраты.

Деньги хоть и не оттягивали карман, но их наличие реально подняло настроение, и к дому Шурика я прискакала уже в отличном расположении духа.

Вот тут-то, прямо на лестничной площадке начали происходить странные, почти волшебные вещи.

Во-первых, у Шурика оказались гости.

Его идеальное, почти стерильное жилище осквернили двое белокурых сорванцов и устроили такой бедлам, что у меня глаза на лоб повылазили.

Большой босс, от звука голоса, которого бывший опер Станислав Васильевич, нервно поправляет галстук, оказался совершенно беспомощен перед натиском двух вождей краснокожих с ангельскими мордашками и одной пожилой дамой с плешивым котом на руках.

Вероятно, справедливость все же есть на этом свете и за все добрые дела, мне была дарована удача.

Любительницу кошек спровадила я довольно быстро, всего лишь пообещав превратить ее парализованного от страха Маркизика в короля предстоящей выставки.

Стричь кошек я умела….м-м-м чисто в теории.

Но ей-то об этом знать не обязательно?

Ножницы модно у Маринки одолжить, а все остальное…ну, как-нибудь получится… Медведи в цирке же научились на велосипеде кататься — значит и я все смогу!

Было немного непривычно видеть Александра Петровича в роли подчиняющегося. Но он молодец — быстро смекнул, что у меня опыта общения с детишками гораздо больше и просто спихнул на меня две маленькие шустрые проблемы.