Но не тут-то было.

Быстро прибрав в квартире, я нашла детишками их няню отлично занятие — обезвредить страшного монстра, а заодно и сделать жилище Шурика более жизнерадостным.

Пока мужчины совместными усилиями выполняли это ответственное дело, прибежала мама «извергов», как раз к готовым пирожкам, разумеется, по фирменному рецепту баб Раи.

Помощница Громова мне понравилась. Из всего офиса, за время, что я убираю этаж их фирмы, из девушек только она нормально ко мне отнеслась. Остальные брезгливо задирают нос, а Катя не такая. Веселая, заводная. И как она работает с таким сухарем, как Громов?

Шурик же вел себя довольно странно.

То за руку придержит. То посмотрит так, что коленки трястись начинают от волнения, а щеки моментально начинают пылать.

А чего только стоит его вид в домашней футболке в облипочку?

С роду не знала, что за его унылыми пиджаками и рубашками, скрывается такое тренированное тело.

В общем, мысли так или иначе крутились вокруг персоны шефа, иногда вгоняя в краску неуместностью, а сам он точно ястреб нарезал вокруг меня круги, периодически ловя хитрые взгляды своей помощницы.

Когда детвора во главе с мамой уехали домой, напряжение, что ненавязчиво витало все это время, заметно сгустилось.

Я отчего-то чувствовала себя неловко под пристальным, почти жадным взглядом Громова, а тот словно нарочно попросил меня еще остаться ненадолго.

Все же женщины народ жалостливый!

Вот, казалось, Шурика-то за что жалеть?

Богатый, красивый, успешный…а взгляд, как у одинокого волка…

Подавленный.

Так и хочется протянуть руку и приголубить его.

Так бы и отбила себе руки, за непрошенные хватательные рефлексы — слишком уж соблазнительно выглядит Шурикова шевелюра, когда, конечно, не прилизана, как обычно.

Не знаю, в какое мгновение что-то пошло не так. Когда мы, оставшись вдвоем в этой кромешной темноте, неожиданно потянулись друг к другу? Глупо было бы отрицать, что я хотела этого поцелуя меньше его.

Осторожно подушечками пальцев прошла по припухшим губам, щекам, что безжалостно оцарапала мужская щетина и прикрыла глаза, чувствуя, как от стыда огнем горят уши.

— Замерзла? — вибрирующий голос Громова заставил меня вздрогнуть и почти испуганно покачать головой.

Он уселся на водительское сиденье и бросил на меня встревоженный взгляд.

— Может, здесь было бы удобнее? — рукой похлопал по сиденью рядом с собой.

Я только сильнее вжалась в кожаную обивку.

— Мне тут хорошо.

Трусливым зайцем разорвала наш зрительный контакт и почти уткнулась носом в окно.

Шурик что-то пробормотал себе под нос и медленно выехал с парковки.

Езды до моего дома всего ничего, но этот короткий промежуток времени мне показалось вечностью.

Вот уже показалась знакомая остановка, но мужчина вместо того, что бы повернуть в нужный проулок, резко прижался к обочине и, метнув на меня яростный взгляд, стремительно вылетел наружу, чтобы в следующую секунду забраться ко мне на заднее сиденье и щелкнуть блокировкой дверей. Шурик не дал даже опомниться и притянул ошарашенную меня к себе, больно и жадно впился в мой приоткрытый от неожиданности рот поцелуем.

Поначалу неловко пыталась сопротивляться, но теснота, казалось бы просторного салона, не сильно способствовала этому, а зимняя одежда сковывала и без того неловкие движения.

Мужчина не церемонился, а просто зажал мои руки между нашими телами, все пятерней зарываясь в растрепавшиеся волосы, чуть оттягивая голову назад, для собственного удобства. И вбирая с поцелуями мои протестующие вопли…

Жарко…влажно…сильно…

Поцелуй на грани наслаждения и боли.

С ума можно сойти.

Никогда бы не подумала, что под вот этим строгим фасадом может скрываться такая страстная натура.

Только, когда я перестала сопротивляться и ответила на поцелуй, он отстранился, тяжело дыша и глядя почти безумными глазами.

— Рит, я не очень умею красиво говорить, но…, – он на мгновение запнулся, гладя меня по щеке, — Как ты смотришь на, чтобы вместе отпраздновать Новый год у меня дома.

Молчу, не зная, что ответь и снова пытаюсь выбраться из его медвежьих объятий.

На этот раз он послушно, но с явной неохотой разжимает руки.