— Картошка получается у меня лучше всего! Ты помнишь?

Лекс расхохотался и тут же был отправлен в ванную — мыть кошку.

Животина оказалась на удивление сообразительной. Мужчина уже морально готовился к диким завываниям, подранным рукам, но кошка спокойно перенесла все водные процедуры и еще немного полакав молока, уселась под столом вылизываться.

— Умничка, — похвалила ее Ритка, ловко переворачивая картошку на сковороде, — Мурка. Вылитая Мурка. Как тебе твой новый хозяин?

Кошка, словно все поняла и, оторвавшись на миг от своего занятия, посмотрела на Лекса.

— Ты ей нравишься, — вынесла вердикт девушка, — Нужно завтра обязательно ей шампунь от блог купить и от глистов пролечить. Что бы потом нам с тобой не было мучительно больно.

Лекс испуганно покосился на кошку.

— Вот только этого нам не хватало!

Сам не заметил, как стал все чаще употреблять это самое «нам»

Тем временем рыжуля поставила на стол сковородку со шкварчащей картошечкой, хлеб сало и с аппетитом принялась за еду.

— Я такая голодная. Весь день сегодня не ела!

Глядя на активно уминающую картошку Ритку, он и сам присоединился к еде. Вскоре сковородка опустела, а Лекс почувствовал, что еще немного и уснет прямо здесь за столом. в

Слишком вымотался за день. Даже на душ не хватило сил.

Он просто присел на кровать, чтобы раздеться, потом прилег ненадолго и вот уже сквозь сон он слышит, как рыжуля звонит деду, предупреждая, что сегодня останется у него, моет посуду.

Утро началось довольно поздно.

По яркому свету заливающему спальню, Громов понял что проспал. В первый раз черт знает за сколько лет.

Пошарил рукой — телефона на тумбочке не оказалось.

Зато под боком нашлась теплая и сонная Ритка, что по-хозяйски забросила на него ногу. Ее дыхание едва ощутимо щекотало спину между лопатками, рождая вполне определенную мужскую реакцию на столь тесную близость любимой женщины.

Осторожно, стараясь не потревожить ее сон, Лекс повернулся, рассматривая свое чудо.

Спящая Ритка казалась еще более беззащитной, нежной и очень молоденькой. Такую девушку нужно беречь и лелеять. Хрупкий, яркий цветок. Искренняя, добрая, любящая.

Только сейчас Громов понял, как ему повезло.

Рука сама потянулась к девушке, очерчивая пальцем контур тонкого плеча. Бретелька пижамной майки спала, являя соблазнительную в своей естественности картину.

Ну, разве здесь можно удержаться и не прикоснуться к этой красоте?

Ритка завозилась и сама потянулась к нему в неосознанном жесте. Прижалась всем телом, бормоча себе под нос:

— Я еще чуть-чуть посплю…

— Спи, — хрипло ответил он, а сам прижался губами к шее, слизывая ее неповторимый аромат.

— М-м-м…

Их утренний поцелуй оказался восхитительно неторопливым. Так целуются люди, которые давно живут вместе и прочувствовали все грани удовольствия друг с другом. Им хорошо, комфортно друг с другом, настолько, что от полноты этих ощущений хочется стонать. Невозможно удержать в себе всю эту гамму чувств.

Руки Громова лениво скользят по открытым участкам Риткиного тела, настойчиво прижимая ее к себе. Желание разгорается все сильнее, заволакивая разум пеленой страсти.

— Саша… — шепчет она, разрывая поцелуй.

Зацелованная, раскрасневшаяся, вся такая возбужденно-взъерошенная она еще прекраснее.

— Саш, — притягивает его к себе и раздраженно сверкает глазами, когда Громов наоборот отстраняется, — Я хочу…

— Т-с-с, — прикладывает он к ее губам палец, — Рано, рыжуль.

Зло сверкает глазами и отталкивает его руку.

— Какой рано?! Мне до старости девственницей ходить?!

— Всего лишь до свадьбы.

— До чего? До какой нафиг свадьбы, Шурик?!

Он усилием воли заставляет себя держать лицо и не рассмеяться в голос.

— Нашей, естественно. У меня другой невесты на примете нет.

С этими словами, пользуясь, минутной заминкой, мужчина сбегает в ванную, чтобы быстро принять холодный освежающий душ, который охладит не только тело, но и разум.

Мысль вернуться под бок к своей соблазнительнице и начать это потрясающее утро не менее потрясающим сексом, казалась заманчиво правильной. В конце концов, они оба взрослые люди. Если бы не невинность девушки.

Он не хотел торопиться. Не хотел испортить ее первый раз, своей небритой, едва проспавшейся после алкогольного опьянения рожей.