– А здесь моя малышка будет такая одна! – улыбнулась я, обнимая дочь.

Мы с девочками были в гостиной и рисовали. Вернее Деви рисовала, а Линнель сидела на моих коленях и смотрела на тигрицу. Не так давно закончился первый сеанс с психотерапевтом. Лекарь уверяла, что всё прошло неплохо. Ей виднее, конечно. А я ничего особенного не заметила: психотерапевт говорила на энлайском, который не понимала девочка, Лина по-прежнему молчала, избегая визуального контакта. (Зато я, похоже, успела нахвататься мудрёных словечек!) Большую часть сеанса лекарь сидела рядом и рисовала, потом пододвинула карандаши к нам. Я слышала об арт-терапии и тоже присоединилась, чтобы показать пример дочке. Лина не рисовала, только шевельнула пальчиками, когда я взяла круглый мелок синего цвета…

Он так и остался зажатым в её ручке. Я собиралась показать дочке, как пользоваться маршалой, ведь на Земле таких разноцветных кругляшей для рисования магических рун не было, но отвлеклась на суетящихся в холле оборотней. Сначала мимо открытых дверей пробежал Эсмейлд Чанд – второй бета Тандекара, потом прошёл хмурый Рустам Найгас. А хуже всего, я видела, как они шептались и поглядывали в нашу сторону. Значит, это как-то касалась меня и Лины. Я силилась хоть что-то расслышать, но тщетно. И Калина, как назло, отлучилась! А дочку я никому, кроме неё, не доверяла.

Наконец, меня «заметили». Виджей подошёл к нам, пристально наблюдая за реакцией девочки. И как только Линнель начала подтягивать ножки, остановился. Присел на корточки и шёпотом сказал:

– Дарья, прилетел Артём Воронцов. Его назначили инспектором по вашему делу.

Я знала, что зверолюди избегают близкого общения с магами, тем более не ведут в свои дома, в этом они походили на своих диких сородичей. И мне стало понятно, почему оборотни нервничали.

– Простите.

– За что? – не понял тигр.

– У вас столько проблем из-за нас с Линочкой.

Мужчина снисходительно глянул на меня и неожиданно улыбнулся:

– Не переживай! Можно сказать, я уже привык к магам… Но у меня будет одна просьба.

– Какая?

– Ваша встреча с инспектором пройдёт здесь, в гостиной. Не веди Воронцова больше никуда, даже в свою комнату.

– Конечно.

А ещё через минуту в дом вошёл Артемий. Мужчина улыбался нам, но выглядел напряжённым и угрюмым. Чёрные брови сведены, губы поджаты. И моё сердце забилось в недобром предчувствии.

– Что?.. У меня забирают Линнель?

– С чего ты взяла?

– Ты сильно хмуришься и взволнован.

– А-а-а! – маг хмыкнул. – Ну, знаешь ли, не каждый день оказываешься в тигрином логове!

Я слабо улыбнулась, вспоминая недавнюю реакцию Виджея Тандекара на приход Сторожа. Да уж, наделали мы с Линнель дел!

Маг тем временем огляделся и, видно, немного успокоился. Я приглашающе взмахнула рукой и начала разговор.

– Тебя назначили инспектором?

– Я сам вызвался, – мужчина присел в кресло, наблюдая за девочкой.

– Да?

– А что тебя так удивляет? – не понял Воронцов. – Во-первых, я в этом деле с самого начала. Во-вторых, у нас с тобой сложились неплохие отношения.

Я задумалась.

– Пожалуй, ты прав.

Воронцов заглянул мне в глаза:

– Или ты против моей кандидатуры?

– Нет! Что ты? – замотала головой. – Я даже рада. Я помню, что ты был на нашей стороне… почти.

Маг нахмурился.

– Не почти, а полностью. Даша, поверь, многие на вашей стороне. Но ситуация мозговыносящая, если честно! Это прецедент!

Я примирительно улыбнулась:

– Надеюсь, со временем все успокоятся: и вы, и стражи Земли. Чтобы Линнель могла жить нормально, как все.

Мужчина согласно кивнул и попросил:

– Ну, рассказывай: как вы тут?

– Обживаемся помаленьку. Хотя в лечебнице ещё не были, – покаялась я.

По предписанным Сторожами правилам нам с Линой следовало еженедельно посещать лекаря: следить за выздоровлением и за тем, как адаптируется организм к новым условиям жизни.

– Почему? – осведомился Воронцов официальным тоном.

Я вздохнула и начала рассказывать о прошедших днях. Как мы привыкали к новому дому, как пробовали гулять на улице. А самое главное – как пытались убедить Линнель, что я не уйду, не оставлю её.

Первые сутки прошли словно в дурмане. Спроси кто, что на мне надето и что мы ели, я бы не смогла ответить. Я не видела ничего и никого, кроме Линнель. Если бы не помощь Калины, рехнулась бы. Малышка по-прежнему боялась и отказывалась отпускать меня. Практически не слезала с рук! Какая бы худенькая она ни была, но килограммов четырнадцать весила. Мои плечи болели! Спина горела огнём! Я даже не знала, что так бывает. Калина страховала постоянно, на время забросив свои обязанности фири-гахум. Оборотница как заведённая уговаривала крошечку, убеждала, что её не бросят, что я не уйду. Но стоило мне исчезнуть из поля зрения девочки, начинался вой и плач. Говорить Воронцову о том, как сидела в туалете, а кошка с Линой стояли под дверями, я не стала. Как не стала рассказывать и о звонке своим родителям. Они были в шоке! Неприятном!