Аркадий Николаевич удивлённо покосился на меня, не выдержал, громко рассмеялся.

— Ну ты, парень, даёшь! Откуда такие глупые мысли перед боем? Во-первых, Егор — долбанный гений, такие реально появляются раз в несколько столетий. Добиться седьмого ранга в подростковом возрасте дорогого стоит, но у него и предки — не простая водица. И, во-вторых, только попробуй ещё хоть раз назвать себя слабаком, я тебе лично врежу по зубам. Ты хоть знаешь, сколько мне пришлось пахать лет, чтобы добиться нынешнего ранга? Почти двадцать лет, Мистик! А ты получил это всё за полтора месяца! И где теперь справедливость? Полагаю, следуя твоей логике, сейчас я должен рыдать горькими слезами, не так ли?

Я покачал головой, тихонько фыркнул.

— И впрямь, что-то настроение сегодня занудное. Пока не окончен бой, ничего не решено. Выходя на ринг, никто из нас не может предсказать, победит он или проиграет, ведь на это влияет множество факторов.

— Верно, — кивнул наставник. — Твой настрой, настрой соперника, ваша подготовленность, да даже то, что ты съел на завтрак. Уровень, конечно, важен, но порой случается так, что он не становится решающим, и побеждает заведомо более слабый, но готовый бороться до самого конца. Понимаешь, к чему я веду?

— Не отступать, даже если смерть посмотрит мне в глаза, — прошептал я. Меньшиков одобрительно хмыкнул.

— Именно. Ты уже не раз видел эту дрянь, и сумеешь выстоять. Не знаю, пережил ли Громов за свою жизнь то, что выпало на твою долю, но, братец, не стоит расслабляться. Ни на секунду. Подожди, изучи противника, прощупай его оборону, выцепи слабые точки, попробуй атаковать с помощью силы сверха, не используя способность. И уже затем, когда он привыкнет к одному стилю, врубай свою зеркалку на полную катушку и выложись на сто двадцать процентов. Уверен, Егор не будет ожидать подобного всплеска силы, и ты сможешь застать его врасплох. Воспользуйся этой слабостью, ударь, без жалости, и вытряси из этого парня всю спесь. Помни: он крут, да, но ты — ты ещё круче.

Я рассмеялся. Хорошая речь, Аркадий Николаевич умеет замотивировать перед боем. Но не уверен, что мне нужно себя накручивать, я и так готов хоть в эту же минуту встать на ринг и вступить в сражение.

К моему удивлению, по дороге мы заглянули в небольшую уютную кафешку, где перекусили и выпили кофе. Тем самым убили ещё полчаса, и к стадиону подошли уже в половину двенадцатого.

Первое, что меня изрядно поразило — это огромное количество народа ещё на подходе. Казалось, будто весь город в курсе дуэли и потихоньку стекался сюда, чтобы посмотреть на дерущихся сверхов. Конечно же, это было не так, и тут явно одни лишь аристократы, творческая элита и такие же, как мы — обладатели сверхспособностей.

Протолкавшись сквозь толпу, мы оказались возле вышибалы. Аркадий Николаевич предъявил пропуск и громила, смерив меня насмешливым взглядом, пропустил нас.

— Похоже, кто попало сюда не пройдёт, — пробормотал я, чем заслужил смешок наставника.

— Естественно. Дуэли сверхов — зрелище для избранных, пусть даже дерутся всего лишь детишки вроде вас. Без приглашения ни один человек сюда не зайдёт.

— Жёсткий контроль, — оценил я, глядя по сторонам. Внутри хватало молодых ребят, и даже сверхов постарше, которые внимательно смотрели вокруг, подмечая и, похоже, отбирая будущих врагов и союзников. А, может, им просто любопытно.

Стадион оставил приятное впечатление: купол вздымался высоко, метров на тридцать-сорок, по центру зала установлен широкий ринг, огороженный канатами. Вокруг ринга, соответственно, на некотором расстоянии, расходились ряды для зрителей, где сейчас рассаживались прибывающие. Со всех сторон светили яркие лампы, блеск которых изрядно раздражал и порождал желание найти того, кто это придумал и вразумить.

Но, конечно же, я спокойно шагал рядом с Меньшиковым и не думал делать глупости. Хватит с меня необдуманных порывов, продиктованных переменчивым настроением. Подобное ребячество осталось в Японии, теперь я изменился, чуть повзрослел, стал иначе оценивать свои поступки и деяния окружающих.

— Аркадий, рад видеть вас, — к нам подошёл широкоплечий, светловолосый, коротко стриженный мужчина, лет сорока. Выражение его лица не оставляло сомнения в принадлежности к аристократическому роду.

— Владимир Иванович, — Меньшиков отвесил полупоклон. Я, немного запоздало, последовал примеру наставника.

— А это, похоже, и есть тот самый юноша, что принял вызов моего неугомонного сына? — Владимир Иванович с усмешкой, спрятанной в уголках глаз и губ, повернулся ко мне.

Опа-на, это и есть Громов-старший?

— Извиняюсь за беспокойство, — склонил я голову. — Но у меня не было выбора: или принять бой, или покрыть себя и свой клан позором.

— О, ты ведь глава клана в Японии, — вспомнил Громов. — Что ж, впечатляющее достижение в столь юном возрасте.

— Благодарю, но это не моя заслуга, а моих родственников. Я же пока не сделал ничего выдающегося.

— В любом случае, такое самообладание не может не вызывать восхищение. Я хочу извиниться за поведение своего сына, Мстислав. Он порывистый мальчик, и порой не думает о последствиях. Потому, что бы ни случилось сегодня, к чему бы ни привел ваш бой, я не стану ни искать мести, ни преследовать тебя и твой клан. Даю слово.