Его касание переместилось между её растопыренных пальцев.

– Я этого не говорил.

Его большой палец проскользнул туда и Бью очень осторожно провёл кончиком ногтя по её ладони. Это нежное поглаживание задевало её нервные окончания не только в этом месте, но и в других местах, где были сосредоточены нервные клетки: кожа головы, подошвы ног и зона южнее её пупка, которой, к её разочарованию, долго пренебрегали. Когда он снова коснулся ногтем её ладони, покалывание между её ног усилилось и превратилось в нечто острое и требовательное. Если бы её эрогенные зоны могли говорить, тогда произнесли бы следующие слова:

«Мистер Монтгомери, мы готовы для вас!»

В двери между комнатой ожидания и кабинетом компьютерной томографии появилась медсестра.

Бью повернул голову и фактически подскочил на ноги.

Саванна тоже встала и взяла инвалидное кресло.

– Эй, секундочку! Тебя посадили в него не без причины!

Он просто проследовал дальше. Медсестра подошла ближе и подала знак Саванне снова занять место.

– Те, кто по идее должны знать лучше всех, всегда самые упрямые.

– Сказала мисс Летти – королева упрямства, – возразил Бью в ответ, но разрешил плотной женщине взять его под руку. Саванне он сказал:

– Не уходи!

Потом он исчез за дверью.

Уйти? Как будто её ноги ещё способны на это... Саванна упала обратно на стул, закинула нога на ногу и потёрла напряжённую ладонь о бедро.

«Запомни – не лапать руками фельдшера!»

Ей нужно было срочно отвлечься, поэтому она открыла сумочку и вынула оттуда письмо. Биение её сердца ускорилось, когда она прочла в левом верхнем углу конверта, выведенную золотыми каллиграфическими буквами надпись: «Фонд Соломона» по искусству.

Боже праведный! Неужели она в шаге от успеха? Саванна открыла конверт и развернула гладкую бумагу цвета слоновой кости.

«Уважаемая мисс Смит!

Благодарим вас за интерес к программе для стипендиатов нашего фонда Соломона. После тщательного изучения вашего резюме, ваших работ и проекта, мы рады сообщить, что даём вам девятимесячную стипендию на обучение в нашем заведении в Венеции, Италия, начиная со следующего января».

Её руки задрожали так, что ей было сложно дочитать письмо до конца. Стипендия... да! Ей будут платить, чтобы она могла воплощать свои смелые замыслы в жизнь! Квартира в исторической части города Соломон Палаццо рядом с ультрасовременной стеклодувной мастерской и группой искусных ассистентов. Проще говоря – шанс всей её жизни, и как раз именно это ей сейчас необходимо.

Саванна сложила письмо и спрятала его назад в сумочку. В этот момент завибрировал её сотовый. На дисплее высветилось СМС:

«Как там Бью? Тут всё хорошо. Я, как могла, прибрала спальню в промежутках между поливанием собственным соком двух индеек. Сколько, вы думали, мы сможем съесть домашней птицы?! Я уже поставила шампанское в холодильник, так как уверена, что мама и папа захотят отпраздновать. Ты уже знаешь, когда мы сможем начать вечеринку?»

Её сестра что, предсказательница? Откуда она, ко всем чертям, узнала о стипендии? Когда Саванна ещё раз прочитала СМС, до неё наконец дошло. Праздник, который имела в виду Синклер, по поводу «помолвки» с Бью. Она написала в ответ, что благодарна ей и сообщила, что придётся ещё подождать.

Её сестра – права. Их родители наверняка захотят отпраздновать. Безжалостный голос в её голове нашёптывал, что помолвка с Митчеллом Прескотом третьим не наткнулась бы на такой буйный восторг. Магнолиа Гроув, конечно, не Мейберри, и она и её семья происходят родом не из глубокой деревни, но что-то в нём казалось ей для вкуса её родителей слишком пафосным.

На её вкус, как выяснилось, тоже. Саванна действительно понятия не имела, что у него есть ещё кто-то. Видимо женитьба ради фирмы даёт больше надежд забраться вверх по карьерной лестнице, чем женитьба на женщине-стеклодуве, которая на данный момент переживает тяжёлый карьерный кризис.

Ему нравилось то, чем она занимается. В это Саванна всё-таки действительно верила. Она познакомилась с ним вечером на её первой выставке в Атланте, где он купил её работы.

Саванна любила его, потому что он любил её работы. Как иначе? Её творения – её жизнь. Они олицетворяют её тонкий внутренний мир. Его уважение к её творческим способностям и искренняя оценка результата трогали сердце. Даже когда карьера Саванны пошла под откос, твёрдая вера Митча в то, что она получит стипендию, укрепляла исчезающую веру в себя, и у неё было чувство, что они понимают друг друга на фундаментальном уровне.