— Гена! От этого мерзавца нужно избавиться! Он же житья спокойного нам не даст.

— Но это Димин кот…

— Гена!

— Но давай хоть коробку не заклеивать. Он же задохнется там. А так хоть выберется наружу, сможет от собак сбежать. Да и может кто его заметит. Кто-то породистый…

— Вот и пусть задохнется!

Меня сунули в коробку. И тут же наступила темнота, а потом раздался скрипучий звук. Они отклеивали скотч…

Зубами и когтями я пыталась избавиться от полотенца, которое превратилось в смирительную рубашку. Каталась и дергалась в душной коробке, задыхаясь от паники и нехватки кислорода.

Я отчетливо ощутила, когда коробка взмыла в воздух. Это был словно сигнал сопротивляться еще сильнее и отчаяннее.

Да я же просто задохнусь здесь!

— Все, быстрее давай. Отнеси на мусорку и оставь там. А еще лучше – выкинь в контейнер. Пусть этого гада увезут и выбросят на свалку. Чтобы даже не пытался вернуться обратно.

Эти слова звучали глухо, но настолько отчетливо, что каждое отпечатывалось в моем сознании. Это же… это смертельный приговор! Чем я ей так не угодила? За что можно было меня настолько возненавидеть?

Какая теперь разница? Сейчас нужно думать о другом…

О том, как спастись.

Громко хлопнула входная дверь, почти бесшумно подъехал лифт.

Я отчаянно пыталась выбраться, дорожа каждой секундой. Если к тому моменту, как мы доберемся до мусорных баков, я все еще не избавлюсь хотя бы от полотенца, то мне не жить.

Я завозилась, и едва расслышала тихий голос Геннадия Петровича:

— Не боись… Я тебя возле дома выпущу. Пока потерпи, чтобы Нина не увидела…

Он тяжело вздохнул, а я нервно мяукнула. Угрызения совести мучают? Знали бы вы, от кого пытаетесь избавиться. Геннадий Петрович наверняка и не подозревает, что я его понимаю.

Не смотря на его слова, я все равно старалась выбраться.

Каким-то чудом в коробку пробрался свежий, чуточку морозный воздух. Я жадно его глотнула, краем сознания думая, что Диме понравилось бы бегать в такую погоду.

Не о том я думаю! Совсем не о том.

Каким-то чудом мне удалось изодрать полотенце и освободиться от него. Когти болели так, будто мне пытались их вырвать.

С каждой секундой эта боль становилась ярче. Она пульсировала во всем теле, мешая дышать и соображать.

Наверное именно из-за боли мне почудилось…

— Пап?

Это же его голос?! Нет, не может быть. У меня галлюцинации.

— Это еще что такое?

Его! Его! Точно его! Я хотела верить и одновременно боялась. А что если от страха и боли я схожу с ума?

Я принялась еще отчаянные вырываться, вгоняя когти в картон до умопомрачительной агонии.

— Дай сюда!

Коробку резко дернули и опустили. Потом послышался странный звук, как будто бумагу рвали на клочки, и крышка распахнулась. Я зажмурилась от яркого света и волны холодного ветра.

— Боже… Что они с тобой сделали? – Теплые руки коснулись моих боков и с нежной осторожностью достали из коробки.

Я с трудом открыла глаза. Дима… Он вернулся. Мой идеальный, красивый и храбрый Дима.

Если бы могла, заплакала бы. Он прижал меня к груди, совсем как в последнем сне, и я жадно уткнулась ему в шею.

— Какого хрена, отец?! Тише-тише, милая… Все хорошо. – Он так ласково меня гладил, что я обмякла. Просто повисла на нем без сил. Надеюсь, он не отпустит меня и не заставит идти самостоятельно. Потому что я просто не смогу.

— Прости, Дим… Но Нина… она просто с ума сошла с этим котом. Он ей житья не давал.

— Что?! Ты ничего не путаешь? Может, это ОНА не давала Злыдне покоя?

Когда он говорил, его грудь сладко вибрировала, и эти вибрации растекались по моему телу лаской и жаром.

— Дима… Сын… Слушай, только не говори матери, что я тебе рассказал… Но мать переживает, что ты один. Кроме кота никто тебе не нужен. А сегодня он еще и список твоих невест подрал.

— Пап! Вы вообще в своем уме?! Ты что, собирался выбросить ее? На мусорку? Замуровав в коробку?!

Пальцы Димы сжимались на моей спине все сильнее, причиняя уже ощутимую боль, но я не сопротивлялась. Пусть делает что угодно, только не отпускает.

— Нина приказала…

— Вы больные?! Оба?! Что значит «приказала»? Это живой че… существо!

На нас оборачивались редкие прохожие, но мне было все равно. Я пыталась обнять Диму, чтобы показать всем – он мой. И принадлежит только мне.

— Тише ты, не кричи так… Просто… ты и ее пойми. Она за тебя переживает, волнуется. Внуков ждет, а ты с котом возишься. Мать когда увидела, сколько ты на него тратишь… сильно огорчилась. Да еще белье это и покупки…