Я влип. Влип по уши. Погряз в ней. И теперь никак не выбраться. Нечего даже пытаться.

Так страшно мне не было еще никогда. Я боялась до дрожи, до темноты перед глазами. До нервно трясущихся пальцев и окровавленных от зубов губ.

Я боялась спугнуть свое счастье. Боялась, что оно исчезнет. Растворится. Что кто-то украдет его у меня.

Украдет Диму.

Он не отпускал меня от себя ни на секунду. Когда я попросилась в душ, он направился следом. И даже когда я, с огромным трудом, уговорила его подождать снаружи, он так и остался в ванной.

Я тряслась от страха и неуверенности, стоя перед дверцей душевой, за которой мутно расплывался Димин силуэт.

Он уже видел меня обнаженной. Но тогда все произошло неожиданно. А сейчас… Сейчас я осознавала, что он видел все. Он ласкал меня между ног, а я сосала у него, сходя с ума от ощущения непривычного, но наркотически приятного вкуса.

И все равно продолжала трястись.

У меня не было потрясающих форм, идеальной фигуры. Не было даже возможности ухаживать за собой. Я провела кучу времени, будучи кошкой! Даже болезненная худоба, которую я приобрела, сейчас казалась недостатком.

Но прятаться вечно я не могла. И уже не хотела. Для меня была ценной каждая секунда в своем теле. Но еще более ценной – каждая секунда с Димой.

Я вышла из своего укрытия, тут же попадая в Димины объятия. Он закутал меня, как ребенка, в пушистое полотенце и прижал к себе, неспешно водя ладонями по спине.

Я расслабилась. Напряжение отступило, и я вцепилась пальцами в его одежду. Только бы он не отпускал и не отстранял.

Его голос прозвучал глухо и надтреснуто:

— Как еще объяснить, что больше мне никто не нужен?

Его грудь вибрировала, а сердце билось быстро и гулко. По моему телу прошла дрожь. Дрожь страха. Своими руками я чуть было не прогнала его…

Дима снова сгреб мои волосы на затылке и оттянул голову, заглядывая в глаза. Его карие глаза… Невозможно было оставаться равнодушной, глядя в них. Его взгляд затягивал. Тяжелым якорем утягивал на дно. Интересно, он знал, каким оружием обладает?

— Ты идеальный, Дима… Не просто красивый и умный… Ты… настоящий мужчина. Такой, о котором мечтает каждая женщина.

Дима выгнул бровь. Его взгляд стал жестким, колким, ироничным.

— Но для тебя этого недостаточно?

— Твоя мать была права в одном: тебе нужна особенная девушка.

Дима ухмыльнулся, сильнее сжимая мои волосы и приближая свое лицо к моему:

— Куда уж особеннее?

— Я боюсь… – Я сглотнула, выдохнув свою тайную правду. – Мне очень-очень страшно… Я так хотела быть… – Я горько усмехнулась: – …благородной. Показать, что ни на что не надеюсь. И ничего не жду от тебя. Ты ведь мне ничего не должен. Но ты, Дима, чертов идеал.

Он снова вскинул брови и удивленно улыбнулся.

Хотел что-то сказать, но я не дала. Продолжила. Пока были силы.

— Я боюсь, что тебе однажды надоест. Я надоем.

Он покачал головой. В глазах мелькнула злость, когда он отвернулся.

— У нас так мало времени вместе, а ты каждый раз говоришь только об этом. Тебе самой еще не надоело? Сколько баб мне сюда притащить, чтобы ты наконец успокоилась и признала, что я тебе нравлюсь?

Я судорожно сжала пальцы на его рубашке. Ткань затрещала, и пуговицы натянулись в петлях. А мне хотелось вырвать их с мясом, обнажить его мощную грудь и впиться в нее ногтями. Оставить длинные и кровавые царапины, которые никогда не заживут и белесыми шрамами будут напоминать обо мне до конца вечности.

— Ты… мне больше, чем нравишься…

Глаза Димы сверкнули. В них вспыхнули золотые искры, которые вырывались из радужек, падали на мою кожу и обжигали.

— Я не знаю, что ты чувствуешь… Из кожи вон лезу ради тебя. – Дима сжал мои плечи и навис надо мной, угрожающе играя желваками. – И если я тебе… «больше, чем нравлюсь», – он прошептал это горячо и зло, но так остро, что я задрожала, – не отвергай меня. Я ради тебя все сделаю. Просто не прогоняй меня.

Чтобы обнять его, пришлось встать на цепочки. Он был таким высоким, сильным, крепким. Мощь и непобедимость. Только с ним я чувствовала себя защищенной и… пьяной. Пьяной счастьем.

Дима обнял меня в ответ. Так крепко, что стало больно. Он вдавил меня в себя, и я почувствовала, как мы сливаемся в одно целое. Вся его глубоко скрытая боль, вся ярость, вырвались черным потоком и потекли в меня, наполняя безудержной энергией.

Я снова пила его тьму, наслаждаясь каждым глотком. Дима проникал внутрь меня, и я как будто воровала в себя его частички. По капельке. Пока не украду его целиком.

Когда Дима принимал душ, я ждала здесь же, в ванной. Он приказал сидеть тут, и я послушно сидела. Каждые несколько минут он спрашивал, здесь ли я, задавал вопросы о детстве и почему решила стать художником по костюмам. Спрашивал, чем люблю заниматься и почему мне так понравилась та книжка.