Я оглянулась. Официантка явно пребывала в восторге от оставленных на столе денег. Когда-то и я, возможно, радовалась бы такой невесть откуда свалившейся на меня сумме. Но не теперь.

Не теперь.

И снова рядом был только старый друг — потолок. Я не знала, сколько пролежала так — безвольно, обессиленно, безо всякого желания жить. Кто бы знал, что все так обернется? Что в день, когда Исаев оставит меня в покое, я буду страдать и мучиться, а вовсе не радоваться своей свободе?

Через некоторое время мне все же удалось поднять себя на ноги. Лодыжка распухла и болела, но мне было на это плевать. Я слонялась по старой квартире, не зная чем себя занять, пока вдруг не наткнулась взглядом на стол, где лежали непонятные мне документы.

Я обнаружила их во время уборки в одном из ящиков стола. Это было странно — документы явно не принадлежали ни мне, ни матери. Пробежав их глазами, я пришла к выводу, что это какие-то отчеты, касающиеся фирмы Камиля. Возможно, он просматривал их и забыл у меня на столе. Я как раз собиралась спросить его о них в тот вечер, когда он так резко и неожиданно ушел.

А теперь… теперь и вовсе заявил, что наигрался.

Я коснулась дрожащими пальцами бумаг и вдруг почувствовала, как в голове зарождается идиотская мысль. Нужно вернуть эти документы Камилю! Они наверняка ему нужны. И, возможно, тогда у меня будет шанс поговорить с ним. Понять, что же все-таки между нами вдруг произошло…

Ведь не могло же быть, что он бросил меня просто так! Или могло? Может, я сама себе придумала, что между нами возникло нечто большее, чем просто желание залезть ко мне в трусы с его стороны? Может, я зря цеплялась за надежду, что при встрече увижу в его глазах нечто, что поможет все понять… и исправить. Я не знала, в чем могла быть виновата, но хотела выяснить это!

Не давая себе возможности передумать, быстро собралась и поехала к нему в офис. Кто бы мог подумать, что мы настолько поменяемся ролями? Что это я буду бегать за ним, прося меня выслушать… А может, именно этого он и добивался? Может, именно поэтому я стала ему неинтересна?

В конце концов, у Исаева было много женщин. Десятки, а может, и сотни. С чего я взяла, что я стала для него какой-то особенной среди этой женской массы, жаждущей его внимания и мечтающей его захомутать?

Борясь с тяжелыми мыслями, я вошла в бизнес-центр. И здесь ситуация повторилась снова — охранник, как робот, твердил, что пропуска для меня не заказано.

Глаза стало болезненно жечь. Боясь, что расплачусь прямо тут, на проходной, я вышла на улицу. Постояла немного рядом со входом, стараясь успокоиться. Иного выхода, кроме как ждать появления Исаева здесь, у меня не было.

Но долго ждать и не пришлось. Вскоре Исаев вышел наружу, холодный и сосредоточенный, и я тут же бросилась ему навстречу:

— Камиль!

И подавилась следующими словами, беспомощно вставшими в горле. Потому что следом за Исаевым из бизнес-центра вышла женщина. Та самая, что на кажущемся уже таким давним приеме сказала мне, что Камиль скоро со мной наиграется. Что он вернется к ней. Потому что всегда к ней возвращается.

Исаев едва мазнул по мне взглядом и от безразличия в его глазах вдруг стало так холодно, что я вздрогнула.

— Уберите ее отсюда, — кинул он кому-то сзади и ушел, более не оборачиваясь. Словно имел дело с какой-нибудь уличной попрошайкой…

Чьи-то крепкие пальцы вцепились мне в запястье. Краем глаза я заметила, что это один из охранников, стоявших на входе.

— Шла бы ты отсюда, милочка, — напутствовал он грубовато, но беззлобно.

И тут раздался голос, который я никак не ожидала услышать:

— Отпустите ее!

Ко мне широким шагом направлялся Ежов. Остановившись напротив, он пытливо вгляделся в мое лицо и спросил:

— Что ты тут делаешь?

Я безразлично передернула плечами:

— Камиль забыл у меня какие-то документы… Я подумала, что они могут быть ему нужны.

Пальцы Ежова ощутимо, но аккуратно сжались на моем плече. Пытаясь перехватить мой взгляд, он сказал непривычно мягко:

— Не нужно больше приходить, Марина. Ты ведь уже и сама все поняла. А я тебя предупреждал…

Я криво усмехнулась:

— Можете торжествовать.

В его глазах мелькнуло нечто странное, смутно похожее на сожаление. Он отступил на шаг и протянул руку, на которую я непонимающе уставилась.

— Я заберу документы, — вынужден был пояснить Ежов.

Я снова пожала плечами, протягивая ему пачку бумаг:

— Делайте, что хотите.

И с этими словами просто пошла прочь. Все, что касалось Камиля и его фирмы, больше не имело ко мне никакого отношения.

И с этим нужно было отныне как-то жить.

— Милый… ты совсем не обращаешь на меня внимание, — промурлыкала Ариадна, а в миру Светлана Долгова, запустив пальцы с острыми когтями в волосы на моем затылке.