Несмотря на аварийный режим, последнее отключение излучателей прошло почти синхронно, большого кувыркания в свободном падении удалось избежать. Так, незначительное вращение по двум осям. Когда мы уже спускались, на высоте примерно пятидесяти, от потока густевшего воздуха проявилась динамическая ориентация и «Кузнечик» постепенно развернуло тяжёлым дном вниз, снова заработал высотомер. Стремительное падение превзошло скорость звука. Но уже медленно стала таять невесомость. Теперь руки у меня не висели в воздухе перед лицом, а мягко опустились на клавиатуру.

Когда провалились ещё немного, кратковременно запустил излучатели. Сразу полной тягой. За пятнадцать секунд работы сбоев не было. Вибрации нет, тяга устойчивая. И я включил автопилот. Снижение до посадки происходило уже при его посредничестве.

Есть несколько маленьких «но»: авдеевский ложемент при полной тяге и, значит, четырёхкратной перегрузке перестаёт быть комфортабельным, несмотря на изощрённую мягкую подстилку. И я, если честно, плохо переношу такую перегрузку: теряю координацию и чувство равновесия и положения в пространстве, в глазах плавают розовые пятна. Чтобы не терять самоконтроль, придётся урезать ускорение в программе хотя бы до трёх же. Большего мне, как видно, не выдержать. Придётся всё пересчитать заново. Может оказаться, что ограничения поставят всю мою компанию в тупик. Но для начала надо всё-таки выяснить причину сбоя.

«Кузнечик» приземлился на том же самом пятачке. Штатно. Снос от начальной точки за время полёта составил всего метров пятьсот-шестьсот на юго-запад. При подъёме на сотню, ураганах в стратосфере это очень даже неплохо. С навигацией у моего автопилота порядок. Снос я легко скорректировал вручную, ориентируясь по маячку, сразу же после выхода под редкие, слабо подсвеченные снизу, кучевые облака.

По всему видно, как хотел, к возвращению из Москвы Ник-Ника, поставить его перед свершившимся фактом не вышло. Что просто убивает!

Впрочем, не буду расстраиваться. Отрицательный результат – это тот же результат, только чуть похуже. Можно найти массу положительного и в этом. О том, что на высоте такое может произойти, я бы не узнал, если бы сегодня не решил попытаться. Есть стимул работать над совершенствованием «Кузнечика». Правда у меня нет больше времени прощупывать почву перед каждым новым шагом.

Но всё же радует: мы с «Кузнечиком» совершили первый выход в космос. На такую высоту забираться ещё не приходилось. Правда, кроме меня это никому не известно. Даже Ник-Ник пока у нас не в курсе. И хорошо уже то, что я возвратился. Вместе с целым и невредимым аппаратом.

Около часа ночи вернулся в лабораторию. Очень хотелось найти причину отказа. Если что-нибудь такое случится со мной там, домой ни я, ни «Кузнечик» уже не вернёмся! Простым падением до нижних слоёв атмосферы уже не обойдётся.

Загнал кабину на стенд. Хотя понимаю, что это глупо. Что лучше сейчас отложить всё и подумать. Но нерастраченная энергия подхлёстывает, и я в очередной раз начал прогон. Снимаю по одному излучатели, устанавливаю на стенд и проверяю на всех режимах по программе…

А уже утром из-за горизонта поднимается светило, ночью облака куда-то унесло.

Проверка никаких провалов в работе не обнаружила. Если раньше тест находил в общей куче какие-то небольшие отклонения, то теперь их нет. Все данные отличаются от номинала в пределах полупроцента. Что намного лучше, чем просто очень хорошо. Все излучатели имеют одинаковые параметры: потребляемый ток, величину тяги, осевые и частотные отклонения…

Излучатели эти разработал Авдеев. Им ранее была создана такая двухсотграммовая игрушка с тремя неподвижными движками, которую он называл «бабочкой». Она на питании от батарейки могла левитировать, точнее висеть секунд тридцать в воздухе, и батарейка при этом полностью садилась, а провода сильно нагревались. Я взялся помогать, потому что был зачарован этой необычной игрушкой. Ник-Нику тогда нужен был человек, способный создавать программное обеспечение для управляемого движения таких летунов.

После «бабочки» уже вместе со мной он решился создать более тяжёлую и уже управляемую в полёте машинку. Которую он, в противовес «бабочке», назвал «Кузнечиком». Сами излучатели, вся их механика, были его, только управление осталось за мной. Но мы вместе намучались и с тем, и с этим. Параметры деталей и частоты питающих токов находились в какой-то труднообъяснимой зависимости. И всё это подбирать приходилось методом проб и ошибок. Потому, что никакой теории не существовало. Но в конце этот дедовский метод дал вполне великолепный результат. Подняли коэффициент полезного действия, возросла тяга немного более крупных излучателей. И вместо двухсот граммов, которые полминуты удерживали три излучателя «бабочки», теперь на четырёх у нас могло подниматься почти тридцать килограммов и удерживаться минут двадцать. Это была уже почти победа. Если бы не управление. «Бабочка» стабильно висела в воздухе за счёт своих незначительных параметров, наш новый аппарат мог подниматься с ускорением. Но зависимость тяги от питания была нелинейной, а стабилизировать положение приходилось динамически, поэтому управлять вручную такой машиной было бы чрезвычайно трудно. Пришлось создавать программу управления, основываясь на подборе параметров в зависимости от изменения вводных. Можно сказать, автопилот.

Наш «Кузнечик» полетел только через год после «бабочки». И это была уже полноценная победа, доставшаяся нам очень большой ценой! Мы могли управлять аппаратом и достигать ранее невиданного. Как дрон, «Кузнечик» мог подниматься, опускаться и перемещаться на расстояние в десятки километров и висеть над точкой на высоте до пятнадцати километров. Правда, очень недолго. Попытка придумать независимую систему зарядки аккумуляторов с помощью альтернативных источников, наткнулась на непреодолимо большой расход энергии и не привела ни к чему.